Я остановилась, чтобы отдышаться. По спине тек холодный пот, ощутимо подташнивало от ужаса, но… Надо ведь идти до конца? Что за существо сковал герцог? Я сделала глубокий вдох, через рот, потому что перед глазами потемнело. И все-таки заставила себя дойти до алтаря.

К страху и отвращению почему-то примешивалось острое, болезненное чувство несправедливости. Выходило, что все, кто жил в замке припеваючи, жили так хорошо за счет страданий этого неведомого мне мага. Да и сам герцог тот еще мерзавец. Выходит, все, что он имел, – имел за счет вот этого…

Мысли начали путаться. И я уже не понимала, то ли мне искренне жаль пленника, то ли меня бесит, как хорошо и вольготно живет ле Ферн за счет чужого резерва… Не знаю. Все смешалось.

Но я все же нашла в себе силы и трясущейся рукой сдернула ткань, закрывающую тело. А в следующий миг меня вывернуло наизнанку, и только что съеденный завтрак оказался на полу.

О, герцог оказался большим фантазером!

Пленник был скован десятком разных заклинаний. А то, что резерв его был постоянно пуст, не давало ему даже шанса выпутаться из плетений ле Ферна. Впрочем, его магия казалась еще темнее, чем у герцога, так что он ничего бы и не сделал, потому что не видел плетений. Пожалуй, Солья в этом отношении уникальна. Одна ошибка – и его бы просто разорвало на куски.

Но помимо этого тело несчастного было пронизано железными крючьями для разделки мяса, и они растягивали его в стороны, зацепившись за ребра, за ключицы.

Я, подвывая от ужаса, оперлась о камень. Взгляд скользил по белой коже, измаранной засохшей кровью. Кто может пережить такое? И тем не менее человек – или не человек – все еще дышал.

В висках бешено колотился пульс. Похоже, даже если я освобожу пленника от заклинания герцога, он не жилец. Так что, наверное, надо возвращаться. И просто отписаться Уимберу о том, что я здесь увидела.

Но почему-то я медлила. Лицо, вот что вдруг показалось важным. Лицо умирающего, замученного пленника.

Человек лежал неподвижно, запрокинув голову. Я обошла алтарь и, случайно коснувшись его скрюченных пальцев, отдернула руку. Вместо холода я встретила жар, белая кожа была горячей, словно кипяток.

На подгибающихся ногах я обошла алтарь так, что запрокинутое лицо существа оказалось передо мной.

И наконец увидела.

Сердце моментально взялось коркой льда: спутанные, сбившиеся в колтун черные волосы, высокий умный лоб, черные брови с изломом. Я узнала. Невозможно! На алтаре был Эрис Аш-исси, вне всяких сомнений. И он все еще дышал.

Но тогда с кем я виделась в саду по ночам? Кто меня целовал?

Внезапная догадка оказалась сродни удару молнии. И, наверное, такая же болезненная. Фантом! Превосходный, воплощенный в материю, но все-таки не без изъянов, я ведь чувствовала крошечные неправильности в тактильном восприятии. Слишком гладкая ткань, как будто, создавая ее, все внимание уделили видимым частям тела… Ох, святая Матильда! Все это время я общалась с фантомом, в то время как его хозяин был здесь.

Но если он мог создать фантом такого уровня без использования собственного резерва, следовательно, это умение было его природным свойством. И, следовательно, сейчас передо мной на алтаре был прикован один из тех Древних, кого мы называли Тенями.

Проклятие.

Меня целовал фантом. Мое платье расстегивал фантом. И я… О святая Матильда, я успела как будто привязаться к нему, самую малость.

Успела привязаться к проклятому шеду, который, выходит, прикован к алтарю, чтобы служить Оттону ле Ферну вечным источником магии.