– Почему же, – возразил Ник, – человек тоже изменился – мы могли в этом убедиться прошлой ночью. А насчет масштаба – живя в Лондоне, его, действительно не осознаешь, и втайне надеешься, что еще существуют где-то места, в которых нет ни радиации, ни монстров. А потом оказывается, что таковых не осталось. По крайней мере, в Англии. Наверное, эти места надо искать в Антарктиде – бомбить ее было просто незачем.

– Антарктиду тоже могли обстрелять, – возразил Кукри, – если там укрылись атомные подводные лодки или авианосцы. Но даже если и нет – стремиться туда незачем, все равно при тамошнем холоде человеку не выжить.

– Я читал, там было много исследовательских станций, – вставил Алистер.

– Да, станции были, – кивнул Кукри. – Но они жили на всем привозном – еда, топливо, одежда. Наверное, сейчас там уже никого не осталось.

– А на Аляске? – спросил Паленый.

Кукри отрицательно покачал головой.

– Вот там уж точно делать нечего. Там тоже были военные базы и по ним, скорее всего, долбанули.

– Так куда же стремиться? – спросил Алистер.

– Не знаю, – ответил Кукри. – В мире имелось достаточно ракет, чтобы изгадить все. Я, вообще, удивляюсь, как это в момент Катастрофы Земля не раскололась на части и не разлетелась по космосу в разные стороны. Хоть в этом нам повезло. А относительно чистыми от радиации, на мой взгляд, могут быть только Экваториальная Африка и, возможно, джунгли Южной Америки в районе Амазонки. Но я бы и на это не слишком надеялся.

– Вы не кажетесь оптимистом, – заметил Ник. – А вот мне приятно иногда представить, что такие места есть, и люди там ведут почти такую же жизнь, как и раньше.

– Хорошо информированный оптимист называется пессимистом, – парировал Кукри.

– У вас есть какая-то информация? – спросил Ник.

– В первые дни после Катастрофы до меня доходили кое-какие сведения, – признался Кукри, – не спрашивайте только, из каких источников. Я отмечал на карте, где упали ракеты. И должен вам сказать, утешительного мало. Есть несколько зон, где они не отмечены, но я объясняю это только недостатком информации у меня.

Косяк скрылся вдали, птицы ушли вместе с ним. Несколько из них отстали от стаи и подлетели посмотреть на стоящих под обрывом людей. Одна осмелела и стала назойливо кружиться над ними. Меткая пуля Януса из снайперской винтовки вынесла ей мозги, и тварь шлепнулась в воду. Остальные полетели прочь.

Пока люди отталкивали лодку от берега, прямо в воде открылась чья-то широкая пасть и втянула в себя мертвую птицу целиком. Пораженные бойцы остановились.

– Чего встали? – спросил Ник, хотя сам прекрасно все видел.

– Так ведь там это… Можно ли плыть? – запинаясь, ответил Вист.

– Можно, – подбодрил его Ник. – Я вам вот что скажу, ребята – если нас до сих пор не сожрали, значит, не сожрут и дальше. Морских монстров отпугивает шум нашего движка, а с нашей скоростью они состязаться не могут. Поэтому ничего не бойтесь.

Но все оказалось не так просто – скоро наступил штиль и они попали в скопление медуз, каждая из которых была едва ли не такого же размера, как лодка, и им пришлось выключить двигатель – медузам не нравилось, когда их рубило винтом. Получив повреждения, они начинали активно работать щупальцами и напирать на лодку. Их отталкивали шестами, но и это надо было делать осторожно – при сильном надавливании шесты пробивали толстую желеобразную оболочку медуз и те опять начинали проявлять агрессивность.

– А медузы эволюционировали, – с удивлением заметил Кукри, – у них, кажется, появились зачатки нервной системы. Раньше это были существа типа водорослей – безобидные, если не попасть под щупальца, хоть и неприятные.