– Они не могли здесь выжить, – сказал Ник. – Без защиты от радиации, оружия и еды – это невозможно.

– Но путь во Францию! – напомнил Кукри. – Они могли уйти туда.

– Ну и что? Для нас это дорога в никуда. Чем отличается Кале от Фолкстоуна? Та же безысходность.

Они то и дело натыкались на брошенные пассажирами чемоданы и отдельные вещи, среди которых встречались и ценные, такие, за которыми Ник не однажды ходил на поверхность, вроде кейсов с ноутбуками, но брать их отсюда почему-то показалось ему все равно, что брать из могилы. Да и что толку с ноутбуков, если включить его некуда, а тащить до Лондона не хотелось.

Большинство электроники, которую Ник находил дома, не работало из-за облучения в момент взрыва. Работоспособность сохраняла только та, что находилась в подвалах, если раньше не сгнила от сырости.

– Жизнь, наверняка, есть в парижском метро, но нам до него не добраться, – резюмировал, наконец, Кукри. – Да и надо ли? Там ютятся такие же несчастные, как и мы. Вместе мы или порознь – какая разница?

– Вот уж не знал, что вы считаете себя несчастными, – удивился Ник.

– А вы думали, мы счастливы? – возразил тот.

– Ну, что-то вроде того.

– Эх, юноша! – вздохнул Кукри. – И наша жизнь, и ваша, и любая другая сейчас – это лишь жалкое подобие той, что была раньше.

– Я думал об этом, – признался Ник.

– Но вам, молодым, еще легче, – продолжал Кукри, – вы ничего уже не застали. Вам не с чем сравнивать, а мне – есть. Поверьте, это очень тяжело, и хуже всего было вначале. Многие, осознав потерю, сходили с ума, другие вешались или стрелялись. Да и сейчас еще… Я тоже одно время был близок к тому, чтобы пустить себе в голову пулю. Теперь, слава Богу, это прошло. Но сущий ад испытали те, чья семья осталась наверху, а они волею случая оказались внизу.

– Как вы? – догадался Ник.

Кукри кивнул и отвернулся.

– А я-то думал, у вас все было организовано, – сказал Ник, чтобы заполнить паузу.

– Какой там! – совладав с собой, махнул тот рукой. – Никто ведь не знал, когда начнется. Всем казалось, не сейчас, еще есть время немного пожить. При этом большинство верили, что все обойдется. Я был на дежурстве, а жена и дети проводила уикенд на море. А что стало с приморскими городами, вы сейчас видели.

– В котором из них? – спросил Ник.

– В Брайтоне.

– Мы туда не дошли.

– И ладно. Там все то же самое, что и во всех остальных местах. Чудес не бывает. Теперь мне уже даже не хочется знать, как именно они погибли. Их просто не стало и все. Были – и нет. И знаете, о чем я жалею?