Д’ Эмери: Вы лжете. Ваши бумаги доказывают, что дела вы вели с Женевой, Буйоном, Буржем, Турне, Льежем и другими городами.
Жиль: Я признаю, что получал какие-то альманахи и «Нескромные сокровища» от Типографического общества Буйона. А в остальном дела у меня были только с переплетчиками.
Д’ Эмери: Что? Вы отдаете книги в переплет в Бурже и в Фонтенбло, тогда как могли бы сделать это за углом от дома, тем самым сэкономив на транспортных расходах? А другие так называемые переплетчики вам знакомы?
Жиль: Нет.
Д’ Эмери: Подумайте хорошенько. Например, в Орлеане.
Жиль: Помнится, в Олеане мне как-то раз переплетали кутюмы220 Монтаржи.
Д’ Эмери: А как вы в таком случае объясните письмо от Летурми, орлеанского книгопродавца, где он просит вас прислать ему уже переплетенные экземпляры издания, которое выглядит весьма подозрительным, поскольку автор обозначил его несколькими буквами?
Жиль: Речь шла всего-навсего о «Подражании дням христианина» (Imitations des journées chrétiennes).
Д’ Эмери: А как насчет другой книги, с просьбой о которой, по словам Летурми, он обращается к вам в отдельной записке, приложенной к письму?
Жиль: Там говорилось только о книге по арифметике и о «Днях христианина» (Journées chrétiennes).
Д’ Эмери: Вы лжете. Не бывает так, чтобы кто-то в особой записке просил о чем-то, кроме запрещенных книг. А что это еще за издания, которые заказал у вас Манури, обозначив их «три Небеса» и «четыре Иисус», причем за разъяснениями переадресовал вас к отдельной записке?
Жиль: Понятия не имею.
Д’ Эмери прекрасно знал, что в виду имелись две антирелигиозные книги, Le Ciel ouvert à tous les hommes221 и Histoire critique de Jésus Christ222, и, как становится понятным из общего контекста, Жиль вполне отдавал себе отчет в том, что следователь об этом знает. Но они продолжали играть в вопросы и ответы, покуда д’ Эмери не удостоверился в том, что никакой свежей информации он из Жиля не вытянет. Тогда он прекратил допрос, отправил Жиля обратно в камеру и написал докладную записку на имя генерал-лейтенанта полиции в Париже:
Ноэль Жиль, который подвизается в качестве торговца книгами без какого-либо права на то и ездит из города в город, имеет крайне подозрительные связи… Вдова покойного Машюэля и сьер Ферран из Руана издалека снабжают запретными и опасными книгами. Есть еще некий Адам из Руана, который также снабжает его дурными книгами и тоже представляется типом весьма опасным. У Ноэля Жиля налажены связи с очень подозрительными источниками в Женеве, Орлеане, Бурже и т. д., подтверждением чему служит его деловая переписка.
Я не стану даже касаться темы пиратских изданий и сосредоточусь исключительно на книгах, направленных против морали и веры, которыми он главным образом и торгует. Судя по всему, он в совершенстве овладел всеми ухищрениями и увертками, которых требует подобная деятельность. И я более чем уверен, что он вовлечен в торговлю книгами, авторы которых не щадят ничего и никого.
Я вынудил Жиля подписать все бумаги инициалами и подверг его допросу, который можно было бы продолжать и продолжать. Он настолько растерялся при упоминании письма от одного из своих орлеанских дружков, что сделал вид, будто вообще об этом письме не помнит, хотя означен документ совсем свежей датой и истолковать его каким-то иным образом не представляется возможным.
Вы сами убедитесь, мсье, в том, что я сделал все от меня зависящее. Этот человек представляется мне весьма интересным.
Жиль провел в тюрьме два месяца. А едва оттуда выйдя, вернулся к своим лошади и повозке и к торговле запрещенными книгами. Через год его имя появляется в деловой переписке STN: сперва он фигурирует в качестве одного из тех бродячих торговцев, которым поставляет книги Малерб, а затем и как самостоятельный клиент «Общества», заказывавший товар напрямую из Нёвшателя. Как в свое время объяснил директорам STN Малерб, бродячие торговцы предпочитают заниматься нелегальными книгами, невзирая на все связанные с этим риски, просто потому, что прибыль от них самая высокая. Понятно, что заплатить по счетам они часто оказывались не в состоянии и принимать от них векселя следовало с осторожностью. Но Жиль был женат и обладал domicile fixe в Монтаржи. Он произвел приятное впечатление на Малерба, когда в августе 1775 года остановился на неделю в Лудёне, чтобы поторговать на рынке книгами с лотка. После того как его повозка покинула город, Малерб навел справки относительно его платежеспособности и получил «благоприятные отзывы».
Три месяца спустя, когда Жиль попросил его купить кое-какие книги у STN, Малерб согласился выступить в роли посредника. Он предложил прислать ему два разных счета на отправленный товар, один с обычными ценами, который он оставит себе, а другой с ценами, завышенными на пять процентов, который он и предоставит Жилю для оплаты. Таким образом, он сможет получить комиссию, не ставя покупателя в известность о ее наличии. Однако он мог бы уже не скрывать свое намерение, поскольку за две недели до этого Жиль уже написал в STN из Фонтенбло, попросив дать ему возможность работать с ними напрямую, поскольку Малерб выставляет «заоблачные комиссионные». Нёвшательцы ему отказали, поскольку уже давно приучились не связываться с разъездными торговцами. Однако при условии, что Малерб выступит в роли сборщика долгов и инкассатора, «Общество» согласилось принять заказ, в который входило двадцать одно наименование. За исключением двух, все эти книги принадлежали к числу строжайше запрещенных, и Жилю они были нужны в больших количествах: пятьдесят экземпляров «Системы природы», пятьдесят «Социальной системы» (Système social)223, пятьдесят «Орлеанской девственницы», пятьдесят «Здравого смысла», двадцать четыре «Естественной политики», двадцать четыре «Сочинений» Гельвеция, двадцать шесть «Исторического дневника о перевороте, произведенном в устройстве французской монархии месье де Мопу», двадцать четыре «Кума Матье», двадцать четыре Parnasse libertin, двенадцать «Вопросов к „Энциклопедии“», двенадцать «Мопуаны», двенадцать «Две тысячи четыреста сороковой год», двенадцать «Газетчика в доспехах», двенадцать «О природе» (De la nature), двенадцать «Досугов шевалье д’ Эона» (Les Loisirs du chevalier d’ Eon), двенадцать «Евангелия каждый день» (L’ Evangile du jour), двенадцать «Чудес Иисуса Христа» (Miracles de Jésus Christ) и шесть «Китайского шпиона».
Груз благополучно прибыл в Лудён. Жиль забрал его в апреле 1776 года. Он сразу заплатил наличными 12 луидоров (288 ливров) и уехал, оставив после себя приятное впечатление. «Господин Жиль провел здесь три или четыре дня, – написал в STN Малерб 24 апреля 1774 года. – Повозка у него тяжело нагружена, и при нем состоит приказчик. Ассортимент вроде бы неплохой. Он заплатил мне 12 луидоров и забрал книг на сумму в 300–400 ливров сверх того… Он производит впечатление человека вполне разумного. Если только у него не возникнет каких-нибудь серьезных неприятностей из‐за того, что продает он в основном запрещенные книги, эта сделка, по-моему, не приведет к каким бы то ни было потерям». Через четыре месяца Жиль обанкротился.