Гоша нагнулся, чтобы терпила расслышал и запомнил наверняка.
— Бухать заканчивай, вот что. Налакаешься, потом виноватых ищешь.
— Я понял, — прохрипел мужик, — она и тебя охмурила. Шлюха! Много взяла? Или ментам бесплатно?
Ничего живого не осталось в живом теле. Затянется порез, только и всего.
— Я эту мразь, шалаву эту, засажу. И тебе хана, мусор. Напишу куда надо. У меня знакомые везде! — кричал на всю палату. Духота разливалась бездушием.
— А ребёнок? — спросил Гоша, но мужик не ответил. Может, и не спросил на самом деле: ответа испугался.
Дежурная «газель» медленно плыла по пустым дорогам. Ночь сдавалась, утро не хотело просыпаться. Горело небо бессмертным солнцем, сквозь тяжёлую смоляную гуашь проступало красным и золотым.
— Теперь куда? Всё? На базу?
Проезжали по Батайской, мимо дома с ночным трупом. Волнительно горел свет сразу во всех окнах. Гоша думал остановиться, зайти и доработать материал, доложить, по крайней мере, в управление о совершённом убийстве. Так ведь это называется? Убийство же? Или что?
Водитель без подозрений свернул, умчал по прямой.
— Вон там, в посадках, останови, — попросил оперативник.
— Невтерпёж? В отделе, может, сходишь? — предложил Кулаков.
— Останови.
Машина заняла обочину, заморгала нервно аварийка.
«Приспичило ему», — недовольно подумал Кулаков.
Гоша скрылся в голых тупиковых кустах.
Кулак в принципе умел ждать, пока следственная группа часами работает на местах преступлений. Он обычно залипал в киношку на планшете или играл в телефон. Но сегодня получилась слишком длинная ночь. Завтра же, то есть сегодня, надо тренироваться. Турник, пробежка. Если не сдаст итоговую аттестацию, то лишат на полгода процентной надбавки, а семь тысяч на дороге не валяются. Тогда опять придётся таксовать по ночам, и не приведи бог, если вызов поступит от начальника или штабного управленца, — донесут, заложат, уволят на хрен. А ведь ещё огневая. На стрельбах Кулаков почти всегда выбивал три из четырёх, но не укладывался в норматив по сборке-разборке автомата. Советовали развивать мелкую моторику и не особо нервничать.
Он представил, как выйдет на огневой рубеж и по команде достанет оружие. Всё легко и просто, главное, не торопиться. Раз-два-три, и…
Подорвались невидимые птицы, словно извергла их старая земля. В тревожном карканье, гуле, свиристели Кулаков распознал звук выстрела. Один понятный и объяснимый звук.
— Гошан! Ты чего?! — он рванул с единственной мыслью — не может быть, не бывает, не должно.