— Либо всегда молчит, — добавил, уставившись на двух студентов с физмата.

— Я пытаюсь понять логику, — оправдался первый математик.

— Теория хаоса, — заметил второй, — гласит, что сложные системы зависимы от первоначальных условий, а незначительные изменения в окружающей среде могут привести к самым непредсказуемым последствиям.

— Ты имеешь в виду, что… — обратился первый.

— Именно, — подтвердил второй, и никто не понял, о чём говорят студенты.

Все смотрели на возрастную женщину с аккуратной причёской: виски выбриты, чёлка до самого носа. Женщина часто, по-собачьи дышала и, не выдержав больше, вдруг перестала и опустила голову к груди. Нос её в одно мгновение стал острым, а чёлка, показалось, седой.

— Вот именно, — подытожил один из математиков.

Снова появились мужчины в драповых пальто. Красивые и одинаковые, как два гестаповца, они стащили мёртвую на пол, взяли за руки (один за одну, второй за вторую) и вынесли туда, откуда пришли, откуда все пришли и куда не могли уйти сейчас. Когда открыли дверь, Жарков хотел броситься и спастись, но происходящее всё ещё казалось большой ошибкой, выдумкой, сном. И, как во сне, вырваться, ускориться, пошевелиться не получилось.

Тихо, тихо, тишина. Такой стала понятной, такой ощутимой, что можно было поднять руки (сдаюсь) и взять её, в кулаки сжать и не отпускать, как единственную надежду, пока не просочится, не выльется, не превратится в очередной убийственный звук.

— Надо вызвать полицию, — проронила девушка в зелёном, а девушка в красном шепнула: «Не помогут».

— Не помогут, — подтвердил ведущий, видящий и слышащий — всё. — Я должен вас огорчить, уважаемые игроки, — мафия до сих пор жива, а нас покинул ещё один мирный житель. Ах, да, — продолжил, — извините, — прокашлял (кажется, выпил воды, донеслось звучное чмоканье), — я не разъяснил право добровольного ухода, которым может воспользоваться мафия.

Жарков следил за всеми и каждым и видел не меньше, чем мог рассмотреть ведущий. Студенты не подавали признаков присутствия и монотонно смотрели в пол, будто там, на ровном плиточном покрытии, они обнаружили спасительную формулу и теперь могли решить это непростое уравнение с одним неизвестным и заявить уверенно, что мафия — он. Девушка в зелёном подняла руку, девушка в красном повторила, а шестой зашмыгал и достал носовой платок.

— Пожалуйста, — просила в зелёном, — а мирный житель может добровольно уйти?

— Да! Может? Мирный житель? — не сдавалась вторая.

— Увы, — отчеканил ведущий, — мафия имеет право вскрыться и тем самым спасти остальных. Но мафия должна понимать цену такого признания.

— В таком случае мафия тоже получит пулю, — объяснил шестой.

Затихли, поняли, что мафия навряд ли решится на такую добродетель. Жарков не решился.

— Примером динамического хаоса может служить любое общество, — ожил задумчивый математик, — например, наш вымышленный город.

— Не такой уж и вымышленный, — заметила красная.

— Для хаоса важна чувствительность, — отметил второй студент, — чувствительность к начальным условиям. Близкие между собой объекты в будущем имеют, как правило, значительно различающиеся траектории движения.