Заботливая хозяюшка подхватила Ивана под локоть и потащила за собой в избу. Он невольно выпустил из рук забор, и бабка Зина, не удержав его, снова уронила шаткую конструкцию, которую не успела починить.

– Да ещё пожрать, – укоризненно бросила она вслед. – Пусть хоть поможет немного...

Бабка Сама Доброта не обратила на её слова никакого внимания.

– Не слушай её, сынок, – ласково проговорила она. – Это некультурная женщина.

Радушная хозяйка завела Ивана в избу, где он обнаружил ещё трёх бабок – точно таких же, как те, с которыми уже успел познакомиться. Хозяйки приняли его весьма радушно и сразу усадили обедать. Они расселись вокруг него за столом, но ел он один – перед бабками на столе ничего не было. Впрочем, Иван был так голоден, что не обратил на это внимания.

Баба Зина, первая, с кем он познакомился, возилась с печью. А заботливая баба Люба – старушка с добрым лицом – протягивала ему всё новые и новые угощения.

– Кушай, сыночек, кушай... – сердобольно приговаривала она.

Одна из бабок, на вид слегка чокнутая, по-хозяйски ощупывала Ивана и что-то бормотала себе под нос. Парень ёжился от щекотки и пытался отодвинуться от неё, но было некуда. Прислушавшись, парень с трудом разобрал странные слова.

– А жилистый-то, – сама с собой де-лилась чокнутая бабка. – Кожа да кости...

Бабка-кокетка тем временем наводила красоту – прямо за столом красила морщинистое лицо. Приклеив длинные накладные ресницы, она полюбовалась на своё отражение в стоящем перед ней зеркальце и, судя по улыбке, осталась весьма довольна результатом, хотя, по мнению Ивана, стала только ещё страшнее. Услышав бормотание сестры, кокетка хлопнула чокнутую бабку по рукам.

– Помолчи, – велела она. – Не с тобой говорят.

– Чего дерёшься? – обиделась та. – Сами же обедать позвали...

Иван настороженно покосился на них, по-прежнему ничего не понимая. Похоже, они все тут слегка чокнутые... Ничего удивительного – одичали одни в лесу-то.

По другую сторону от него сидела ещё одна бабка – в очках с толстыми стёклами и с книгой в руках, она увлечённо читала, с головой погрузившись в это занятие. Перепалка сестёр привлекла её внимание – очкастая бабка подняла глаза от книги и бросила на Ивана усталый взгляд.

– Вот так и живём, – пояснила она и весьма самокритично добавила: – В глуши и маразме.

Баба Люба тем временем вытащила из-под стола огромную бутыль самогона и пыталась её откупорить. Она кивнула, соглашаясь со словами учёной сестры.

– Раньше хоть внучка из-за моря погостить приезжала, – поделилась Сама Доброта. – А теперь замужем – не до нас... Красавица выросла, и в кого только? – вслух задумалась она.

Бабку-кокетку её слова задели за живое – она строго глянула на сестёр поверх зеркала.

– Знаешь что, Люба... не обобщай... – грозно сдвинув густо подведённые брови, сурово проговорила лесная красотка.

Баба Люба, впрочем, нисколько не обиделась. Она наконец открыла бутыль и, хихикая, налила в стакан самогона, а потом придвинула его парню прямо под нос.