– Тебе интересно?
– Очень! Рассказывай дальше, пожалуйста! – совершенно честно заверил его Никита.
– Ладно, – продолжил Эдвард. – Мне повезло. Так крупно, пожалуй, первый раз в жизни. Завод, на котором я работал, принадлежал американской компании. В то время у них было правило нанимать молодых парней в качестве стажеров, чтобы затем отбирать из них наиболее талантливых. Каждый год двух или трех человек они направляли учиться в технический университет. Без отрыва от работы – только сокращали рабочую неделю. Мне тоже сделали такое предложение. И я смог поступить в университет, даже не сдав всех необходимых экзаменов в школе. Это была невероятная удача. Ты даже не можешь себе представить, насколько невероятная: один шанс на миллион. Правда, в глубине души я всегда мечтал стать юристом, но волею судьбы стал инженером.
Задумавшись, старик снова ушел в себя.
– Как ты справлялся: работа, учеба в университете, несколько часов на дорогу каждый день? – взбодрил его Никита очередным вопросом.
– Справлялся как-то. Только на сон почти не оставалось времени. Я хорошо учился, быстро стал лучшим на курсе. Это было необходимо, чтобы компания продолжала платить за учебу. Раз в неделю дядя Джон давал мне возможность поработать в пекарне. Так он получал дополнительный выходной. В пятницу я его полностью заменял, а он в этот вечер шел в бар и напивался. За ночь работы дядя платил мне пять фунтов. Не так уж много, однако в то время я был несказанно рад любой дополнительной сумме.
– Сейчас молодые ребята тоже часто подрабатывают во время учебы, – зачем-то снова встрял Никита.
– Сомневаюсь, что кто-то из современных парней согласится на такую работу, которую делал я. Особенно за такие деньги, – снова напыжился Эдвард. – Впрочем, ты все знаешь лучше, чем я!
Старик обиженно замолчал.
– Прости меня! Прости! Продолжай, пожалуйста. Я больше не буду перебивать! – Никита откинулся на спинку дивана, полный решимости не открывать больше рта.
Но Эдвард уже всерьез разозлился. Он вскочил на ноги и направился в сторону кухни, бормоча на ходу:
– Я вижу, мои истории никому не нужны!
Никита побрел за ним следом. «Вот и характер проявляется потихоньку, – думал он. – Вздорный ты, однако, Дед».
В кухне старик подошел к окну, протянул было руку к новой бутылке пива, да так и замер. Никита тоже почуял неладное. Он тихонько подобрался к Эдварду и осторожно выглянул из-за его плеча на улицу.
Около двери их дома стояли три странно одетых человека. И в кухне, и на улице было темно, но слабого света луны хватало, чтобы понять, насколько необычно выглядели незнакомцы. Двое из них были в длинной, до пят, одежде с надвинутыми на глаза капюшонами.
А улица! Сама улица совершенно преобразилась! Не стало привычной для Никиты череды ухоженных домиков, которые вплотную примыкали друг к другу. Напротив их с Дедом окон возвышалась каменная стена. Справа она упиралась в мощную квадратную башню с крышей и несколькими бойницами в верхней части. Слева стена уходила в кромешную темноту. К нижней ее части жались какие-то убогие лачуги.
Раздался тихий стук. Никита и Дед молча переглянулись.
За закрытой дверью, которая вела из кухни в коридор, прозвучали чьи-то торопливые шаги. Звякнула металлическая щеколда. Скрипнула входная дверь. Снова щеколда и звук задвигаемого засова. Послышались негромкие голоса, которые стали быстро удаляться в глубину дома.
Бесшумно ступая, Дед приблизился к двери и прислушался. Затем осторожно ее приоткрыл. Напрягая слух, Никита встал у него за спиной.
В коридоре было темно и тихо. Только слева, из глубины дома, слышалось приглушенное бормотание – кто-то нараспев читал «Отче наш».