Теперь то же самое странное ощущение внутреннего узнавания появлялось и в присутствии Атмы. Ее что-то объединяло с Аней, а что — Ханс никак не мог ухватить. Рио переполнен красивыми девушками, да и его Мири неизменно вызывала у всех восхищенные взгляды, хотя рядом с ней он никогда не чувствовал ничего подобного. Подсознание настойчиво шептало, что ему посчастливилось встретиться с тем единственным существом, которое нельзя от себя отпускать. Тогда таких уже минимум два, но до сих пор непонятно, где Аня и что с ней случилось…

— Я считаю, что вы должны поговорить с нашим директором, — неожиданно предложила Атма, нервно улыбаясь, будто боялась, что он откажется. — Я помогу вам сесть удобнее.

Атма пощелкала кнопками на аппаратуре у стенки, отсоединила пару проводов и шлангов, змеящихся у кровати. Схватив Ханса подмышки, она подтянула его повыше и сунула под спину подушку. Ее руки оказались неожиданно сильными, от тела так хорошо пахло…

Объект вожделения был слишком близко. Ханса буквально окатило волной возбуждения и эйфории. «Обнять, повалить, овладеть!» — буквально вопила каждая клеточка. Если бы он сейчас был здоров, то, несомненно, так бы и сделал. С недавних пор его тело даже не спрашивало разрешения. Хотя едва ли бы разум стал возражать…

Девушка ловко вывернулась из уже смыкавшихся, но пока еще очень слабых мужских объятий. Она сделала вид, что ничего не заметила, но все же отошла за пределы досягаемости.

— У вас необычное имя, — Атма, видимо, решила заполнить неловкую паузу.

— Мой дед был немцем, эмигрировавшим в Южную Америку после войны, — смущенно пробормотал Ханс, покраснев из-за своих неловких маневров. — Мое настоящее имя Ганс, но бабушка-украинка всегда смягчала звук «гэ», когда звала меня домой с улицы. У нее получалось — Ханс. Вот так оно ко мне и приклеилось… Кстати, ваше имя я тоже не встречал раньше. Что-то индийское?

— Дети часто страдают из-за необычных увлечений родителей, а мои любили путешествовать по Востоку. Меня назвали в честь вечной и неизменной духовной сущности, осознающей собственное бытие, как мне потом объяснили, — рассмеялась Атма. — Но я до сих пор не смогла согласиться с этим мудреным понятием.

— А что в нем такого сложного? Не верите в вечную душу? — усмехнулся Ханс.

— Не верю, — кивнула девушка. — Вечное значит постоянное. А разве есть нечто, что никогда не меняется и ни от чего не зависит?

— Не знаю. Может быть, какое-то сверхсильное существо?

— Без разницы! — уверенно заявила Атма. — Если оно действует и хотя бы воспринимается кем-то еще, то находится с остальным миром в причинно-следственных связях. А это всегда изменение и обусловленность внешним. Оно будет меняться. Так откуда тогда возьмется эта «вечная душа», м-мм?

Ханс не решился ввязываться в полемику по вопросу, в котором будет выглядеть недалеким профаном. У него в голове мелькнула мысль, что Атма флиртовала, обрушив на него всю эту мудреную аргументацию. Он обычно чувствовал себя неуютно и старался избегать общения со слишком умными женщинами. К тому же, его крепость и так сдалась, открыла ворота и выбросила белый флаг, с нетерпением ожидая захватчика.

— Понятно, — он постарался замять эту тему. — А ты не расскажешь мне, что случилось потом на трефолке?

— Если ты про Аню, то ей помогли скрыться. Больше никто ничего не знает. Говорят, что массовый психоз и галлюцинации вызвала какая-то тектоническая аномалия. За такую… мм-м… девушку не стоит беспокоиться. Она наверняка жива и здорова! — уверенно заключила Атма, загадочно улыбнувшись. — Но мне пора идти, а к вам скоро зайдет наш директор.

Ханс с тоской провожал взглядом ладную женскую фигурку, пока та не скрылась за дверью. Хорошо, что на этот раз его не стали заталкивать в сон…