— Но разве я не живой пример? Стоит чуть повредить мою голову, и сознание гаснет! А если вколоть лекарство, то свойства ума мгновенно меняются! Разве не так?
— Высуньте из-под простыни один палец. Только один, чтобы руки и тела не было видно. И пошевелите им! — попросил Марк.
Направление его мысли пока оставалось загадкой, но Ханс послушно сделал, как говорил профессор.
— А теперь вообразим на минуту, что палец — это мы. Всего остального тела не видно. Оно может искренне заблуждаться в оценке своего истинного размера. Если эту видимую часть хоть немного повредить, то образуется гематома. Палец опухнет и посинеет. А можно сломать так, что он больше не шевельнется. Хотя в этом примере внешнее воздействие и ограничило функциональность пальца, оно так и не добралось до истинной причины его движений. Понимаете?
— Нет! — честно признался Ханс, в очередной раз устыдившись собственной тупости.
— Хорошо, — терпеливо кивнул Марк. — Вон там, на столе, стоит лампа. Хотя она и «производит свет», но все же не является его настоящей причиной. За ней целый комплекс хитроумных и очень сложных устройств, работающих для создания такого эффекта. Если ее разбить, то станет темно, но, как только заменят лампу, свет снова появится. Взаимосвязь тела, мозга и разума, как мне представляется, примерно такая же…
— И что происходит с «подводной частью айсберга», когда сносят верхушку? — недоверчиво спросил Ханс.
— Точно не знаю, — развел руками старик. — Вероятно, существует в более «тонком» виде или пребывает как некая скрытая потенциальность, пока не нарастет новая «верхушка». И тогда наш «айсберг» будет выглядеть уже совершенно иначе, хотя, по большей части, останется прежним. Но и о нем нельзя сказать, что он «бессмертен». — Марк выдержал паузу, задумчиво разглядывая пространство над Хансом. — Впрочем, я не просто так вас сейчас развлекаю. Мы должны заставить ваш мозг напрячься и хорошо поработать. Для скорейшего выздоровления надо вернуть ему тонус, точно так же, как и вашим ногам. Чуть позже зайдут массажисты. Пожалуйста, не раскисайте! — попрощался директор уже на пороге.
14
Нима согласилась встретиться с Марой на Площади Дебатов до начала очередного судебного заседания. Сегодня им предстояло публично разъяснить и аргументировать свои позиции, но богиня хотела попробовать еще раз поговорить с демиургом. Она знала, что он в нее все так же влюблен. К тому же, у них одна цель. Но вот достичь ее они собираются совершенно разными путями!..
Сегодня решится судьба человечества, а у богини не было уверенности в победе на процессе. Если победит Мара, то он радикально изменит проект, а чиновники из Канцелярии примут его сторону. Это будет ужасной, непоправимой ошибкой, но Нима все же надеялась переубедить демиурга.
— Здравствуй, любовь моя! Давно ждешь? — знакомый бархатный голос заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Она так скучала по нему…
— Как дела у Ханса? — холодно спросила Нима, всем своим видом показывая, что будет держать дистанцию. По крайней мере, пока упрямый асур не одумается.
— Честно говоря, не так хорошо, как хотелось бы… — признался Мара. — Физически он почти здоров и уже начал ходить, но вот с психикой…
— Атма сказала, что у него резкие перепады настроения и даже голоса в голове! Он психует! Мы договаривались, что ты спасешь его, а не вырежешь половину мозга, чтобы разместить там свои мудреные штучки! — прошипела богиня.
— Я сдержал слово. Он жив! По-другому не получилось, — виновато развел руками демиург. — Зато у нас теперь есть блестящая возможность создать что-то действительно стоящее!
— Не у нас! У тебя! Механическая игрушка, страдающая приступами неконтролируемой ярости? Ты действительно веришь в ее будущее?
— Подожди, не злись. Давай я все объясню… — умоляюще попросил Мара. — Мой эксперимент даст шанс спасти твое любимое человечество!
— Загнав людей в виртуальность? Их проблемы всегда в их собственном уме. А они его непременно захватят с собой!
— Как хочешь… — пожал плечами Мара, делая вид, что уходит.