– О том, что был у Стаса и забрал монеты?

– Такая вероятность существует, – задумчиво начала доктор Божич. – Но мы не можем знать наверняка.

– Согласись, что последние несколько дней Артем, мягко говоря, ведет себя неадекватно.

– Соглашусь, проблема есть… – неуверенно ответила Ника.

– Почему ты сомневаешься? – с искренним недоумением спросил я. – Все же сходится. Тёма забрал монеты, и поэтому Стас позвонил мне и позвал, чтобы поговорить об Артеме. Когда я пришел к нему, входная дверь была не заперта. И у Белевской тоже. Это все очень странно.

– Может есть кто-то еще? – осторожно предположила Ника. Я тоже, черт побери, об этом сто раз думал. Перебрал самые разные варианты и все впустую.

– Лихачева заверила меня, что никто больше о коллекции не знал, – я резко обернулся и посмотрел на Веронику. Мне не понравилась мелькнувшая в голове мысль, но я должен был озвучить ее. – Ты знала.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась девушка, отвечая настороженным взглядом на мой прямой и тяжелый.

– То, что сказал. Ты знала, – хлестким тоном повторил я. – Зачем ему понадобились монеты, Ник? Я задаю этот вопрос, наверное, в сто первый раз и так ни разу и не услышал вменяемого ответа.

– Он увидел их во сне, – тихо пробормотала Вероника. Я закрыл глаза и устало провел по лицу ладонями.

– Что за бред? – прошептал отрешенным тоном и бессильно опустился на край кушетки. – Так бывает, Ник? Скажи мне, как психиатр? Так бывает, что приснившиеся вещи материализуются в реальности?

– Бывает, Кир, – ответила она на удивление уверенным тоном. Я не услышал, а почувствовал, как она подошла, встала за моей спиной. Ее волшебные ладони легли на мои плечи и сразу стало легче.

– Ты спрашивал у меня, зачем я купила картину, – начала Ника. Я откинул голову на ее плечо, скользнув рассеянным взглядом по висящей в рамочке на стене репродукции.

– Ты ответила, что не покупала ее, – вспомнил я. Я не мог сконцентрироваться, мысли путались в клубок и разлетались.

– Да, не покупала, – тихо подтвердила Ника. – Мне подарила ее уличная художница, – продолжила доктор Божич, несильно массируя задеревеневшие от напряжения последних дней и ночей мышцы. – Я много раз видела ее за работой. Иногда мы здоровались, перекидывались парой фраз. Обычно она писала пейзажи, иногда людей, а последнюю свою работу по неизвестной причине решила подарить мне. Когда я рассмотрела, что изображено на картине, художница уже испарилась. После я пыталась найти ее, но безрезультатно. Но самое странное не в том, как картина оказалась у меня, а то, что сюжет, написанный незнакомой девушкой, в точности повторял один из моих снов. Словно художница смогла заглянуть в мои мысли и перенести увиденное на холст.

– Один из снов? Ты тоже видишь кошмары? – я хотел повернуться, но Вероника властным движением удержала меня на месте, ее пальцы скользнули в мои волосы, помассировали виски, и меня охватило ощущение лёгкости, вопросы и сомнения растворились в блаженной, расслабляющей эйфории.

– Да, шесть ночей в неделю…. Шесть чудовищных смертей, за которыми вынуждена была наблюдать, но в отличие от тебя, я искала ответы. Я провела собственное расследование, которое в итоге дало результаты. Кирилл, я нашла девушку, изображенную на картине.

– Где? – глухо спросил я.

– В средневековых летописях, – слова Вероники прошли мимо моего сознания, которое постепенно уплывало и растекалось, как мед. – Она действительно существовала и ее на самом деле сожгли, обвинив в колдовстве.

– Как звали эту девушку? – почти беззвучно задал я вопрос, случайно родившийся в голове. Веки отяжелели, и я с трудом держал глаза открытыми, ощущая только волшебные прикосновения пальцев Вероники, живые, согревающие…