– Я просто жил, не понимая зачем и для чего. Не задумывался ни о чем, – тихо произнес я, и запустил пальцы в распущенные по плечам черные волосы, порывисто привлек к себе, запрокидывая ее голову.

– А теперь знаешь, зачем живешь? – спросила она, и я заблудился в ее пристальном бездонном взгляде. Никогда не видел более красивых необычных глаз. Все в Веронике Божич словно создано для меня. Я околдован женщиной. Одной единственной, впервые в жизни. И мне нужно не только ее тело для удовлетворения низменных инстинктов, а она вся с головы до пяточек, включая каждую случайную мысль, мечты и желания. Я хочу все ее улыбки, смех, страсть, ее сомнения и тревоги….

– Думаю, да, – кивнул я, наклоняясь и целуя ее в тёплые губы. Ника мягко отстранилась, не позволив мне углубить поцелуй.

– Сейчас не время и не место, Кир, – объяснила она, застегивая верхнюю пуговичку на кремовой блузке. Я невольно улыбнулся, скользнув взглядом по строгому приталенному жакету и черным узким брюкам. Уверен, Ника намерено оделась так, чтобы усложнить мне задачу раздевания. Я отлично понимаю ее опасения. Как только мы оказываемся наедине, я веду себя, как озабоченный неандерталец. Но, если быть до конца откровенным, то и Вероника не сильно отстает от меня и, входя во вкус, превращается в распутную амазонку, жадную и ненасытную. В ней действительно что-то есть от языческой колдуньи.

– Я подожду его в комнате с кушеткой, – шлёпнув ладонью по упругой женской попке, обтянутой плотными брюками, я многозначительно подмигнул Веронике, намекая на наш недавний «сеанс».

– Я кофе сварю и принесу, – ни грамма не стушевалась доктор Божич.

– Ты ангел, Ник.

– Как быстро у тебя все меняется, Чернов. То колдунья, то ангел, – усмехнулась девушка, и развернувшись, пошла на кухню. Я не удержался от соблазна проводить ее плавно покачивающуюся подтянутую задницу голодным взглядом. Даже слюна во рту скопилась. Совсем уже одичал.

Вздохнув, я направился в импровизированный кабинет доморощенного мозгоправа. Прошелся по светлой комнате, разглядывая уже знакомую строгую обстановку. Многострадальная кушетка, как магнитом, притягивала мое внимание, навевая яркие воспоминания. Кровь мгновенно вскипела в венах. Меня привычно бросило в жар от возникших в голове эротичных образов.

Расстегнув пиджак, я бросил его на скромный диванчик возле стены. Подошел к окну, и подняв жалюзи, открыл его на режим проветривания. Скользнул взглядом по корешкам книг в стеллаже и задержался возле жутковатой картине, вызывающей у меня смешанные эмоции.

Я неотрывно смотрел на привязанную к деревянному столбу женщину в языках пылающего костра, окружённую торжествующими монахами в темных сутанах и беснующейся толпой зевак. Лицо приговорённой искажала гримаса боли и страдания, которые резко контрастировали с выражением лиц ее палачей. Я глубоко вдохнул, ощущая лёгкое головокружение. Мне казалось, что я слышу запах гари и треск кострища, кровожадные крики людей. Перед глазами внезапно мелькнул размытый образ, который я видел вчера, когда смотрел в глаза Веронике.

Едкий дым, копоть, горький пепел, рыжие языки огня и пылающий взгляд, впивающийся в мое лицо, горячие ладони на моих руках, вспыхивающая мгновенно кожа… Я моргнул, тряхнув головой, изгоняя из мыслей возникшую галлюцинацию. Непроизвольно прижал руку к бешено колотящемуся сердцу. Кожа под рубашкой и моими пальцами горела, словно от ожога, оставленного ускользнувшим призраком.

– Страшное зрелище, правда? – неожиданно раздался за спиной спокойный голос Вероники. Я вздрогнул и резко развернулся. Она стояла в шаге от меня и смотрела на мрачную иллюстрацию.

– Ника, ты предупреждай. Я чуть не умер от инфаркта, – выдохнул я.

– Инфаркт тебе не грозит, – сухо заметила девушка, заставив меня нахмуриться. Она снова не в духе? Чем, интересно, я ее разочаровал на этот раз?

– Всегда думал, что в кабинете мозгоп… психолога, – быстро исправился я. – Должны находится исключительно позитивные и оптимистичные картины, натюрморты, приятные глазу пейзажи.

– У меня есть аквариум для релаксации и расслабления, – бесстрастно отозвалась Ника. – Ты первый, кто обратил внимание на картину. Люди стараются не замечать то, что вызывает неприятные ощущения.

– Я обратил на нее внимание еще в самый первый раз, – ответил я, усомнившись в категоричном заявлении Вероники. Психически нездоровых людей как раз-таки привлекает вся эта мрачная тематика.

– Думаешь, она виновна? – внезапно спросила Вероника и я не сразу понял, о чем речь.

– Кто?