– Ну, ты тоже не святая, Рит, – напомнил я.

– Зато ты не брезгливый, – парировала Рита, вздернув подбородок. – Да, не святая. Но мне не нужен был никто. Сначала назло, думала ревновать будешь, потом забыть пыталась, потом изображала из себя твою подругу, с которой можно переспать без обязательств; полезного и незаменимого сотрудника. Все перепробовала, а как была пустым местом для тебя, так и осталась. Ты даже разового секса больше не хочешь, а я других не хочу. Мне с тобой хорошо.

– Рит, мы вроде все обсуждали, – бесстрастно ответил я на ее эмоциональное признание. – Я говорил, что не создан для серьезных отношений.

– Да, обсуждали, – согласилась Лихачёва. Ну хоть в чем-то мы сошлись. – Уверена, то же самое вы и с Эллой, на которой пробу ставить некуда, обсуждали, но она до последнего к тебе бегала. Разве не так? – яростно спросила Маргарита. Ее лихорадочный взгляд впился в мое лицо.

– Не надо сейчас вываливать на меня сплетни и грязь о человеке, которого нет в живых, – ледяным тоном отчеканил я, все сильнее раздражаясь от затянувшейся череды озвучиваемых Лихачевой нелепых претензий.

– Она это заслужила, – ожесточенно бросила Рита. – Ты думал, что знал ее? Что нужен ей? – истерично спросила Лихачева. Проглотив грубый ответ, я встал и вернулся за стол. Рита явно на взводе, а провоцировать ее дальше – себе дороже. Сумасшедший балаган продолжается. Я не сомневался, что все коллеги в офисе навострили уши. Стены-то тонкие.

– Да она тебя терпеть не могла, возненавидела, как только поняла, что ты ее используешь точно так же, как и других баб, которых в упор не видишь. Сунул, кончил и дальше пошел.

– Успокойся, Марго, – гневно рявкнул я. Лихачева вздрогнула и обхватила себя руками. Губы задрожали, глаза заблестели. Черт, только бабских слез мне не хватало.

– А я, может, впервые себя женщиной почувствовала. Влюбилась. Как дура, – гнусаво протянула она. – Как одержимая прибегала по первому щелчку. Стелилась перед тобой, словно тряпка, а тебе плевать. Неужели не видел, что меня ломает, что я горю вся, когда ты рядом?

Я тяжело вздохнул, стиснув челюсть. Рита и сейчас на меня с таким голодом смотрела, словно съесть собиралась. Замечал ли я подобный взгляд раньше? Сложный вопрос. Может и замечал, но не придавал значения. До хрена слишком у меня было таких Лихачевых и Белевских. Проклятье какое-то. Что, бл*дь, с этими бабами творится?

– Рит, мне жаль. Я не знал, что все настолько серьезно. Я уважаю и ценю тебя. Ты красивая и умная женщина…

– Вот только не надо этих банальностей, – не дала договорить Лихачева. – Я знаю все, что ты скажешь, – огрызнулась Маргарита, размазывая по щекам слезы. Она все-таки разревелась. – На самом деле тебе плевать на меня, и на Эллу было плевать. Попользовался и выбросил. «Спасибо за удовольствие, работаем дальше». Но не прокатит, Чернов. Ты заигрался в ублюдочного мачо.

– Я тебя не оскорблял, – стиснув зубы, подчеркнул я.

– Еще бы посмел! Я тоже еще даже не начала. – ухмыльнулась Лихачева. – Ты всерьёз считаешь, что самый умный, изворотливый и неотразимый? Что все вокруг готовы землю грызть за возможность участвовать в твоих бизнес-экспериментах? Такой весь уважаемый друзьями, обожаемый женщинами? Мегакрутой большой босс, на которого все сотрудники смотрят с открытым ртом? Боятся слово поперёк сказать.

– Ты ерунду сейчас городишь, Рит, – зло оспорил я. Она все-таки меня достала. Всему есть предел, а Лихачева перегибать начала, как только в офис зашла. – Я в коллективе всегда устанавливаю простые неформальные отношения.

– О, да очень неформальные, – рвано рассмеялась Маргарита. – Особенно с женской половиной. Но ты многого не знаешь. Ни о своих друзьях, ни о бабах, с которыми спишь.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищурив глаза, спросил я. Внутри шевельнулось предчувствие, что сейчас я услышу нечто важное. Рита убрала за уши спутанные локоны, вытерла слезы и посмотрела на меня бесцветным нездоровым взглядом. Сунув руку в карман спортивных штанов, она достала оттуда сложенный пополам конверт и бросила на стол. Тот приземлился на столешницу с глухим ударом. У меня кровь отлила от лица, я физически почувствовал, как на висках проступили вены. В глазах потемнело на долю секунды. Когда туман расселся, я снова увидел зареванное лицо Лихачевой.

– Ты уже знаешь, что внутри, не так ли? – глухо утвердила Маргарита. Весь ее гнев и бравада угасли. Женщину мелко трясло, как в ознобе, даже зубы несколько раз клацнули. Она обхватила себя руками, кусая потрескавшиеся губы. Я молча кивнул, не сводя с нее пристального взгляда.

– Это твоих рук дело, Чернов? Кто раскололся? Элла? У нее кишка тонка оказалась?

Я ничего не ответил, напряженно размышляя над возможными вариантами своего поведения. Взял конверт, откинувшись на спинку анатомического офисного кресла, заглянул внутрь. Да, я знал, что внутри. Пятая монета. И на конверте римская цифра. Схема прежняя, но я до сих пор понятия не имею, кто стоит за всем этим. Достав золотой динарий, я зажал его большим и указательным пальцем. Посмотрел на сжавшуюся Лихачеву ледяным сканирующим взглядом.