— Билл, да пошевеливайся ты, а? — Голос его жены был полон нетерпения. — Ты же знаешь, я не люблю глотать обед наспех, а мы уже задержались. Ты же меня приглашаешь пойти куда-нибудь только на нашу годовщину, так уж мог бы поторопиться…

— Да ладно, ладно! — Билл тяжело вздохнул и кивнул Шэрон. — Ну, пока, мисс Мартин.

— Желаю приятно провести время. — Шэрон вышла за ним в прихожую. — И поздравляю вас с годовщиной свадьбы.

— Да надень же шляпу, Билл. Не то насмерть простудишься… Что? Спасибо, спасибо, мисс Мартин. Вот я сяду, переведу дух, положу кусочек в рот ну и почувствую, что у нас праздник. А то со всей этой спешкой…

— Дора, это тебе хочется посмотреть фильм.

— Да ладно. Я готова. Желаю вам приятного вечера, вам обоим. Нийл, покажи Шэрон свои отметки. Он у нас умница и умеет себя вести, верно, Нийл? Я дала ему перекусить, чтобы он не изголодался до ужина, только он съел всего ничего. Клюет как птичка… Да иду я, Билл, иду!

Наконец они вышли за дверь, и Шэрон вздрогнула от ворвавшегося в прихожую ветра. Она пошла на кухню, открыла холодильник и достала бутылку хереса «Бристоль крем». Поколебалась, потом вынула пакет молока. Пусть Нийл говорит, что ничего не хочет. Она все-таки сварит ему горячего какао.

Подогревая молоко, она прихлебывала херес и поглядывала по сторонам. Миссис Луфтс старалась как могла, но хозяйка она была плохая, и кухня выглядела неприбранной. Рядом с тостером на серванте валялись крошки. Плиту не помешало бы хорошенько вымыть. Да, весь дом следовало привести в порядок.

Участок Стива сзади выходил на пролив Лонг-Айленд. «Я бы срубила все эти деревья, которые заслоняют вид, — подумала Шэрон, — и застеклила бы заднее крыльцо, и сделала бы его частью гостиной с окнами от пола до потолка, убрала бы большую часть стен, устроила бы уголок для завтрака…» Она резко одернула себя. Это не ее дело. Просто и у дома, и у Стива, и у Нийла такой неухоженный вид!

Но не ей что-то менять. Ее вдруг охватила черная тоска при мысли, что она больше не увидит Стива, не будет ждать его телефонных звонков, не ощутит эти сильные нежные руки, не улыбнется внезапному веселому выражению, вдруг озарявшему его лицо, когда она говорила что-нибудь забавлявшее его. «Вот что чувствуют, когда расстаются с тем, кто тебе дорог», — подумала она. И что чувствует миссис Томпсон, зная, что ее единственный ребенок послезавтра умрет?

Она помнила телефон миссис Томпсон. Она взяла у нее интервью, когда решила бороться за Рона. Во время последней своей поездки она много раз пыталась дозвониться до миссис Томпсон, сообщить ей, сколько влиятельных людей обещали связаться с губернатором Грин и настоять на смягчении приговора. Но не заставала ее дома. Наверное, потому, что миссис Томпсон организовывала просьбу о помиловании от жителей графства Фейрфилд.

Бедная женщина! Она так ободрилась, когда Шэрон ее навестила, и так расстроилась, когда поняла, что Шэрон не считает Рона невиновным.

Но какая мать поверит, что ее сын способен на убийство? Может, миссис Томпсон сейчас дома. Может, ей станет чуть легче, если она поговорит с кем-то, кто старался спасти Рональда.

Шэрон привернула огонь под кастрюлькой, подошла к телефону и набрала номер. Трубку сняли после первого же гудка. Голос миссис Томпсон прозвучал неожиданно спокойно.

— Слушаю.

— Миссис Томпсон, это Шэрон Мартин. Я не могла не позвонить вам, чтобы сказать, как я сожалею, и спросить, не могу ли я что-нибудь сделать…

— Вы уже достаточно сделали, мисс Мартин! — Горечь в голосе миссис Томпсон потрясла Шэрон. — Если мой сын умрет в среду, так знайте, ответственной за это я буду считать вас. Я умоляла вас не вмешиваться…

— Миссис Томпсон… я не понимаю, о чем вы говорите…

— О том, что во всех ваших статьях вы снова и снова повторяли, что виновность Рональда сомнений не вызывает, но вопрос стоит не о том. А он стоит как раз о том! — Она почти кричала. — Вопрос как раз в этом, мисс Мартин! Есть много людей, которые хорошо знают моего сына, которые знают, что он не способен поднять на кого-нибудь руку, которые добивались смягчения приговора. Но вы… вы принудили губернатора не рассматривать его дело само по себе… Мы все еще пытаемся, и я не верю, что Господь так меня покарает, но если мой сын умрет, я за себя не отвечаю, я не знаю, что я с вами сделаю!

В трубке щелкнуло. Шэрон в полном недоумении смотрела на нее. Неужели миссис Томпсон серьезно верит, что… Она растерянно опустила трубку на рычаг.