Мы не можем не верить свидетельствам подполковника М. Кураха о планируемых направлениях деятельности ВО-Абвер в Крае по той причине, что материалы разоблачения шпионской деятельности Ольги Басараб в июле 1924 г. подтвердили факт организации и функционирования под «вывеской» ВО-Абвер подпольной, разведывательно-подрывной резидентуры германской разведки.
Таким образом, на совещании Е. Коновальцу пришлось снять всю «маскировку» с детища ЗУНР и после провала попыток возрождения Западно-украинской народной республики официально признать шпионскую деятельность созданной сети в интересах, прежде всего, Германии. Тогда же на совещании, если исходить из воспоминаний М. Кураха, которое проходило в присутствии кураторов из Абвера, и председатель, и выступающие в прениях никто не говорил о национально-освободительной борьбе украинского населения Галиции с польской оккупацией. Речь шла исключительно о реорганизации и восстановлении подпольной разведывательной сети Абвера в Восточной Малопольше под вывеской ВО-УВО ЗУНР (выделено –
Тогда же между ВО-Абвер и военной разведкой Абвером было заключено соглашение об активизации шпионской деятельности на территории Восточной Малопольши. В обмен на финансовую и техническую помощь со стороны Германии Краевая экспозитура (КЭ) ЗУНР передавала немецким спецслужбам некоторую информацию об оборонном потенциале и вооружённых силах Польши. Для ведения разведки ВО-Абвер получала от Абвера 9 000 марок ежемесячно и соответствующее материальное оснащение: оружие, патроны, взрывчатку.[157] По утверждению участника УВО З. Книша в их обеспечении принимал непосредственное участие и будущий основатель штурмовых отрядов СА Эрнст Рём. Последний, будучи приверженцем независимости Украины, в 1922–1923 годах в личном ранце выносил из военных магазинов взрывчатые вещества, ручные гранаты и иное военное снаряжение и передавал его связным УВО, студентам из Мюнхена.[158]
Однако, вернёмся к экспозитуре ВО-Абвер во Львове. Возрождать разгромленную подпольную, разведывательную сеть в Крае пришлось сотнику Осипу Думину. Отчасти, восстановив агентурный аппарат и, восполнив потери новыми источниками информации, он энергично принялся за работу. Добываемые разведчиками (агентами) ВО-Абвер секретные сведения и материалы были разноплановыми и соответствовали конкретным заданиям разведывательного центра в Берлине. Источниками информации служили: «…украинцы военнослужащие или гражданские лица, корыстолюбивые чиновники всех национальностей. Так, сотрудники-украинцы штаба корпуса в Перемышле по заданию разведчика УВО Заблоцкого добыли данные о дислокации и командном составе частей, мобилизационные схемы, секретные приказы и документацию местного арсенала».[159]
При этом О. Думин в ВО-Абвер являлся человеком Е. Петрушевича, что в будущем явилось причиной раскола структуры и образования двух независимых и конкурирующих направлений в ВО-Абвер: Украинской военной организации (УВО) и т. н. ЗУНРО (Западно-Украинская Народная Революционная Организация), полувоенная структура с советофильской ориентацией. Основанием послужило решение Диктатора в марте 1923 г., после передачи Антантой территории ЗУЗ Польше, направить делегацию ЗУНР во главе с И. Коссаком в г. Москву. Из столицы СССР тогда же пришло сообщение Е. Петрушевичу о необходимости выполнить условие русских – снять с должности Е. Коновальца. Возникшие на этой основе дополнительные противоречия между диктатором и полковником в конечном итоге закончились расколом украинской националистической организации. В конце осени 1923 года Е. Коновалец подал в отставку с поста главного команданта ВО и судя по всему – Абвер этому не препятствовал.[160]
Череда расколов будет преследовать деятельность ВО-УВО-ОУН-УПА все последующие десятилетия. И трудно сказать, что лежало в их основе; борьба за власть, вождизм, успешная работа ГПУ-КГБ, манипулирование национальным движением со стороны иностранных спецслужб или стечение обстоятельств? С уверенностью можно лишь констатировать, горькую чашу всех этих «подковёрных» схваток руководителей испивал украинский народ. Всё как в поговорке: «Паны дерутся, а у мужиков чубы летят!».
Летом 1923 года после прошедшего совещания в г. Праге и принятия принципиального решения о переориентации деятельности украинской военной организации на путь шпионажа в интересах германской разведки, структура ВО-Абвер испытала очередное потрясение. Несмотря на предпринимаемые Е. Петрушевичем попытки проводить независимый от Е. Коновальца курс на поднятие восстания в Крае всё явственней сказывалось отсутствие финансовых возможностей на эти цели, что нельзя было сказать о полковнике. В сентябре был перекрыт один из последних каналов поступления финансовой помощи – американский. «Уже в письме от 5 сентября 1923 г. руководство Объединения украинских организаций в Америке (Филадельфия) писало к Петрушевичу, что в соответствии с полученными сведениями: «между правительством, краем и В. О. нет ни малейшего взаимопонимания».[161] Это был серьёзный материальный и моральный удар по правительству ЗУНР в изгнании, которое с 1921 р. финансировало деятельность Начальной Коллегии во Львове.
Несмотря на безуспешные попытки Е. Петрушевича изыскать деньги на повстанческую борьбу на ЗУЗ, разведывательная деятельность Е. Коновальца через ВО-Абвер продолжалась. Чтобы установить прямую связь с Краевой резидентурой ЗУНР и организовать своевременную переправку шпионских сведений в Берлин, летом 1923 г. полковник направил во Львов свою связную Ольгу Басараб. Как пишет О. М. Бежук: «…Е. Коновальцу нужен был свой человек в Гали́ции. Поэтому можно предположить, что для поддержания неофициальной связи между Мельником и Коновальцем, Ольга становится связной. Покинув Вену, и вернувшись домой, снимает квартиру на ул. Виспнянского, 34, во Львове: «… где сходились основные нити краевых и заграничных связей УВО. Именно здесь состоялась её встреча с Думиным. Знакомство состоялось при содействии Петра Баковича – члена Краевой Команды УВО. Думин был представлен как учитель истории и сосед. С этого времени через Басараб Думин получал секретную информацию, которую она забирала из продовольственной лавки на ул. Генинга (Лычаковская)».[162]
В этом решении Е. Коновальца явно усматривается желание «играть свою партию» в продаже добываемой разведывательной информации германской и литовской разведке в обход диктатора Е. Петрушевича, а также попытка создать дублирующую (резервную) шпионскую сеть независимую от правительства ЗУНР в изгнании.
Однако, успешному процветанию «шпионского бизнеса» полковника помешал очередной революции кризис в Германии. В октябре 1923 г. в Саксонии и Тюрингии к власти пришли правительства, сформированные социалистами и коммунистами. В Москве это восприняли как сигнал к действию и очередному «походу на Запад» и преданию его «очистительному огню революции». Но при этом в революционной спешке не обратили внимание, что объективные условия для народного восстания оказались далеки от желаемых. Оптимистичные заявления лидеров коммунистов Германии о готовности немецкого пролетариата к революционному выступлению оказались преждевременными. Выяснилось, что отряды сторонников Коммунистической партии Германии располагают ничтожным количеством оружия. В этих условиях руководство КПГ и эмиссары Коминтерна решили отказаться от восстания. Но в Гамбурге и 8 ноября в Мюнхене восстание всё же произошло. (между прочим, в Мюнхене восстание возглавил Адольф Гитлер. В 1918 г. солдат одного из полков германской красной гвардии –
В том же 1923 году, как и в Германии, потерпела крах попытка Коминтерна поднять рабочие восстания в Польше. Летом и весной в стране сохранялась высокая социальная напряжённость, вызванная послевоенным экономическим кризисом и политической не стабильностью. В стачках и забастовках участвовало до 500 000 человек. 5 ноября 1923 г. началась всеобщая забастовка, особого накала достигшая в Кракове. В отличити от Германии, где в одном из городов (Мюнхене) восстание началось с «пива» («Пивной путч»); в Польше восстание началось с уничтожения склада взрывчатых веществ, располагавшихся в так называемой Цитадели (крепости) в центре Варшавы. Взрыв невиданной мощности, произошёл 13 октября.[163]
Неудавшиеся народные революции в Европе, продемонстрировали Москве, в который раз, о тщетности искусственных революционных катаклизмов и обречённость на существование «в отдельно взятой стране». В свою очередь Германия и Польша получили ответ на постоянно одолевавший их вопрос: «Откуда исходит угроза?». Революционный кризис в Германии вскоре перерос в «личностный кризис» двух вождей ВО-Абвер.
Как бы там ни было в конце 1923 г. от желания совместной «борьбы с оккупантами» на Украине между Е. Коновальцем и Е. Петрушевичем ничего общего не осталось. Существовавшее недоверие и подозрения в измене национальным идеалам оформились в окончательный разрыв отношений, который они пытались скрывать определённое время, чтобы не вносить окончательный раскол в украинское эмиграционное движение. Однако, этот идейный «развод» не помешал им продолжить совместные поиски финансирования ВО-Абвер, принимая во внимание временные трудности субсидирования Краевой резидентуры во Львове со стороны Германии, уделявшей больше внимания подавлению коммунистического путча.
В свою очередь, Абвер в конце 1923 – начале 1924 г. открыл очередную школу по подготовке разведчиков-диверсантов из числа украинских националистов в Голландии. Активное участие в её создании принимал Р. Ярий. Обращает на себя внимание факт организации немецкой разведшколы на территории иностранного государства и то, что в ней готовили не немцев, а украинцев, и явно для последующей переправки в Польшу, а возможно и дальше на Восток. К этому добавим, что без санкции Британии, Голландия никогда бы не позволила себе такую вольность – создать диверсионную школу немцев (бывших врагов) у себя в стране. И всё же кризис ВО-Абвер (два финансовых «отказа» в России и в Америке) окончательно внёс разлад между двумя лидерами украинского движения в эмиграции и в декабре 1923 года полковник Е. Коновалец принимает решение прекратить контакты с ВО-Абвер и покидает должность команданта Главной Команды.
В одном из сообщений спецслужб СССР за 1923 г. говорилось о возникшем конфликте между диктатором и полковником следующее: «… Между диктатурой ЗУНР и группой Коновальца всё время имеются некоторые расхождения, хотя и те, и другие мечтают о создании «Самостоятельной Великой Украины». Главное расхождение в том, что «диктатура» добивается сначала самостоятельности Галиции, чтобы иметь базу, где можно было бы организовать всеукраинские силы и оттуда начать борьбу за «Соборную Украину». Группа же Коновальца считает, что украинцы должны временно признать Галицию в составе Польши, тем самым получить от Польши амнистию, возвратиться в Галицию, здесь вступать в военно-повстанческие отряды, проникать на Украину и там создавать украинское государство и только после создания его думать о Галиции».[164]
Довольно объективное заключение с понятным объяснением позиций двух лидеров украинской эмиграции. В то же время украинские исследователи не принимают во внимание участие Е. Коновальца в двух попытках финансирования ВО-Абвер за счёт большевистской власти. В Постановлении ЦК КП(б)У Е. Коновалец стоит на первом место – это значит, что обращение было от его имени, а не от Е. Петрушевича (он только подразумевался почему и стоит в скобках). Данный признак также может свидетельствовать – Е. Петрушевич как глава бывшего государства не желал представать перед Западом как контактёр с большевиками. Поэтому и выставлял Е. Коновальца как «просителя» денег для «благородного» национально-освободительного движения в рамках «грядущей мировой революции». О том, что именно в таком контексте рассматривалось его обращение у нас нет сомнений. Что нельзя сказать в отношении Е. Петрушевича, которому с 1924 г. выделялась скромная сумма в размере 400 долларов в месяц.[165] Скорее всего, для напоминания диктатору, что он является, как мы считаем, агентом Коминтерна.
Сведения о попытках Е. Коновальца заручиться финансовой поддержкой Киева и Москвы для поддержания украинского национально освободительного движения также свидетельствуют, что декларированные полковником и его окружением планы организации борьбы с оккупантом Украины т. е. большевиков в рамках приведённых документов теряют свою доказательную способность. Трудно себе представить, что Москва или Киев предоставили Е. Коновальцу денежные средства, как это, например, было в Берлине в 1923 г., для борьбы с большевистским режимом на Украине! Следовательно, ни о какой борьбе с оккупантами (большевиками) говорить не приходится. Все эти потуги полковника оказались всего лишь политической профанацией, а по отношению к украинскому народу – предательством его ожиданий борьбы и освобождение от оккупантов, будь-то польских или большевистских. По большей части, различные толкования поведения Е. Коновальца в вопросе организации некоего национально-освободительного движения на Украине – это всего лишь попытка мифологизации образа «национального героя», желание сформировать культ личности полковника, как приемника исторических знаковых народных фигур, начиная с Сагайдачного, Подковы, Полуботыка, Мазепы и т. д. Прямо скажем, попытка не совсем удачная, по причине хотя бы изначального предательства Е. Коновальцем своих же «товарищей по оружию».
О чём идёт речь?!
В конце декабря 1923 г. Е. Коновалец по требованию Е. Петрушевича подал в отставку с поста команданта Главной Команды ВО-Абвер. Чтобы не привести к откровенному конфликту между ВО-УВО и правительством ЗУНР. Функции Начальной Команды ВО-УВО ЗУНР переняла «Политическая Коллегия» под руководством военного референта правительства ЗУНР атамана Я. Селезинка. Краевым Командантом ВО-Абвер на ЗУЗ был назначен полковник А. Мельник.[166]
И вот, на фоне этого раскола в военной организации, спустя чуть больше месяца во Львовской резидентуре ВО-Абвер опять произошёл «провал». На этот раз он оказался намного серьёзнее по своим последствиям и трагичным для её участников. 9 февраля 1924 г. на квартире, где проживала связная Е. Коновальца и А. Мельника – Ольга Басараб представители информационного отделения дирекции полиции Львова по постановлению комиссара полиции Леона Кайдана провели обыск. В ходе обыска были обнаруженные секретные разведывательные материалы: