Бывших предателей – не бывает

И всё же, хоронить УВО в 1925 году было рано. Вдохнув «новые силы» в проведение «эксов», военная организация не порывала с Абвером. В отношении результативности «экспроприаций»: «… Действительно в 1924–1925 годах «эксы летучих бригад» пополнили кассу УВО на 200 000 злотых (приблизительно – 40 000 долларов США)…».[183] При этом необходимость вооружённых нападений объясняли не только материальной заинтересованностью, но также считали, что тем самым подрывают основы оккупантской власти и приближают украинцев к осмыслению конечной цели деятельности УВО. В ответ польские спецслужбы жестоко преследовала участников «летучих бригад» как обычных грабителей, чем нивелировали революционный глянец организации.

Надо отметить, что Е. Коновалец дистанцировался от «эксов» Краевой экспозитуры (КЭ) во главе с Ю. Головинским по вполне понятным обстоятельствам. Состоя в штате агентов польской контрразведки, он не имел права скомпрометировать своих очередных «хозяев» в случае ареста и предания суду. Поэтому каждый раз, когда он в очередной раз предавал своих коллег по УВО, он тут же покидал Польшу якобы под предлогом «ухода» от ареста. И каждый раз 2-й Отдел Генерального штаба польской армии искусно выводил его из «игры». К этому стоит добавить, что Е. Коновалец как агент «двуйки» находился на связи непосредственно у начальника 2-го Отдела ПГШ полковника Болеславича.[184]

Разгром сотрудниками политической полиции Департамента Государственной полиции Польши в 1925 году «ВО-Абвер» привёл к окончательной ликвидации влияния Е. Петрушевича на созданную им УВО и переходу правления этой структурой полковнику Е. Коновальцу. Можно определённоутверждать, что задачу, поставленную перед ним как агентом польской военной разведки, «керманыч» выполнил успешно. Руководитель КЭ – полковник А. Мельник (он же свояк Е. Коновальцу) был осуждён на 4 года тюрьмы и вышел только в 1928 году. Около десятка других членов УВО были осуждены на различные мелкие сроки уголовного наказания; Ольга Басараб, вероятнее всего, была убита польскими тюремщиками, другие члены УВО бежали за пределы Польши. Оставшиеся на свободе участники были деморализованы, и на фоне успехов политической борьбы коммунистов Польши, стали пополнять ряды последних, учитывая смену политического вектора Е. Петрушевича и образование фракции в УВО О. Думиным.

Данное обстоятельство вызвало определённое безпокойство не столько участников УВО и представителей украинских местных элит, сколько среди представителей государственных институций Германии и прежде всего спецслужб. В случае возникновения революции в Восточной Малопольше угроза «коммунистической катка» вновь подымиться на восточном небосклоне. А принимая во внимание продолжающиеся экономические и политические, кризисные симптомы, немцы предположили, что искры нового революционного пожара могут упасть на благодатную почву, не залечившей послевоенные раны Германии. Поэтой причине в Берлине было принято решение переходить от подпольной вооружённой борьбы к легальному политическому противостоянию правящему польскому режиму, используя опыт коммунистов Галиции. У них было чему поучиться в плане жертвенности идеалам защиты крестьянства и рабочих, агрессивности в отстаивании политических тербований к Варшаве, демагогии псевдо справедливости, фетишизции мировой солидарности в борьбе за лучшую жизнь и прочую трескучую демагогию.

И полковник Е. Коновалец принялся за работу.

Нельзя сказать, что в началес воей политической карьеры «кермыныч» штудировал модные политические теории, посещал лекции маститых революционеров, участвовал в политических диспутах и т. д. Всей этой политической мишуре он, как военный офицер, предпочёл конкретные действия по добыванию денежных средств на политическую борьбу, которой он был вынужден заниматься с 1922 г., когда аккомпанировал Е. Петрушевичу. В конце этого года они оба получили от американских украинцев 50 000 долларов на финансирование деятельности УВО. Большую часть этих денег присвоил себе полковник, якобы на организацию восстания осенью 1922 года. Но в момент начала «революционного пожара» оказалось, что о нём прекрасно осведомлена польская полиция, получившая информацию от Е. Коновальца. «Керманычу», чтобы в очередной раз «замести следы», пришлось покинуть Польшу, будто бы «спасаясь» от вездесущей полиции. Перед своим «бегством» полковник побывал в Кракове, где присутствовал на совещаниях с офицерами польского Генерального штаба. Надо думать, – получил инструкции от Болеславича. Скорее всего они касались дальнейшего наблюдения за разгромленной УВО и Е. Петрушевичем, на предмет его тяготения к большевикам после разочарования в Антанте. От него же он, конечно же, получил «зелёные» – «командировочные»…[185]

Часть денег американских украинцев, полковник потратил на создание политической группы из местной элиты Гали́ции во главе с тестем С. Федаком-старшим, которому всецело доверял и, который являлся его политическим поводырём. Вскоре Е. Коновалец восстановил выпуск газеты «Новый час» во главе с Д. Палиевым (бывший сотник СС при Австро-Венгрии и УГА), передав ему для этой цели около 4 000 долларов. Последний имел опыт выпуска газеты «Заграва» (1923–1924 гг.), печатного голоса Украинской Партии Национальной Работы (УПНР). Данная политическая структура была учреждена 21 апреля 1923 года группой лиц во главе с будущим идеологом украинского национализма Д. Донцовым. Вот почему партийная программа УПНР провозглашала верховенство национальной идеи над социальной и лозунг «Украина – для украинцев». В своё время УПНР отпочковалась от Украинской Трудовой партии, где преобладали идеи социализма и большевизма, не в пример УПНР, большинство членов которой составляла разночинная гали́цкая интеллигенция. На этот средний класс и была сделана ставка будущих украинских националистов, перенимавших понемногу политический опыт своих авторитетов из Италии и Германии.[186]

В июле 1925 года Украинская Трудовая Партия, Украинская Партия Национальной Работы и Волынская национальная группа Украинской Парламентарной Репрезентации образовали на базе Национально-Демократической Партии новую политическую партию – Украинское национально-демократическое объединение (УНДО). Структуру возглавил Кость (Константин – О. Р.) Левицкий, генеральным секретарём стал Владимир Целевич. В основе политической программы партии лежала идея соборности украинских земель, возрождения государственности, демократии и антикоммунизма. В законодательных органах Польши (сейм и сенат) УНДО последовательно проводила политику по принуждению Жечи Посполитой к выполнению своих международных обязательств перед национальными меньшинствами страны. УНДО возглавило рейтинг самых популярных национальных партий среди украинского населения Гали́ции и со временем стала представлять не столько политическую структуру, сколько широкое национальное движения без регистирации своих членов и членских взносов (за исключением г. Львова). Под влиянием партии находились хозяйственные, культурно-просветительские и спортивные организации украинского меньшинства Восточной Малопольши: Ревизионный союз украинских кооператоров (3 261 кооперативов и 448 000 работников), Центрсоюз, «Днестр», «Просвита» (около 100 000 членов), спортивное объединение «Сокол» (380 кружков), «Луг» (520 кружков), «Родная школа» (1075 кружков и 43 000 участников), «Союз украинок» (25 000 членов) и самая крупная га́лицкая газета «Дело».[187]

Опять же, интересная особенность работы членов бывшей УПНР в новом образовании – УНДО. С первых месяцев пребывания в этой политической стуктуре Д. Палиев и его бывшие «однопартийцы» перешли в стан опозиции руководству партии Дмитрию Левицкому (брат Константина – О. Р.) и на протяжении 10 лет проводили политику по срыву всех национальных начинаний в парламентском отстаивании УНДО интересов украинской части населения Гали́ции.[188]

Спустя месяц со дня создания – УНДО потряс первый скандал. 11 августа 1925 г. был выбран новый состав Президиума и ЦК УНДО. Своего поста лишился Кость Левицкий человек чрезвычайно самолюбивый. Он не смог перенести, что его не только не выбрали председателем УНДО, но даже с большим трудом и долгими переговорами провели в ЦК, что «молодёжь» – «смаркачи» не только не слушаются его, а в глаза над ним смеются и считают его политическим трупом. Кроме того, власть перешла к его личным смертельным врагам В. Целевичу и Д. Палиеву. Начались частые таинственные поездки К. Левицкого к Е. Петрушевичу и одновременно явная борьба против нового правления.

Д. Палиев ответил нападками в газете «Новый Час» против Е. Петрушевича и К. Левицкого. Диктатора обвинили в том, что он украл деньги, предназначенные американскими украинцами на похороны Д. Витовского (один из деятелей ЗУНР – О. Р.). На это бывший диктатор ответил в газете «Украинский прапор», что это ложь, и что Д. Палиев обманным способом выманил у него 1000 долларов и пусть ему их немедленно вернёт. В этом скандале явно усматривалась «третья сила», которая преследовала цель убрать полтических «корифеев» и на их место продвинуть своих ставленников. И данные попытки предпринимались в первые недели существования партии можно сказать «по горячему». В ход шли отработанные методики политических интриг времён Центральной Рады и «Гетманщины» (украинские режимы правления Малороссией в период 1917–1918 годов – О. Р.), в которых формировался будущий облик «керманыча» – полковника Е. Коновальца. О том, что за всеми этими интригами в УНДО стоял Евгений Михайлович, а следовательно, и германская разведка, в том числе (наряду с польской), свидетельствует Казимир Ивахив. В ходе следствия по уголовному делу в отношении УВО в 1931 году, он дал показания о том, что в 1926 году Е. Коновалец и В. Кучабский, которые представляли УВО, добились от немецкого военного ведомства субсидии в размере 3 500 марок для УНДО.[189]

Связь УНДО с германской стороной осуществлялась через доктора А. Маритчака, заместителя председателя партии и секретаря иностранных дел. Он готовил (кроме всяких писем на французском языке в Лигу Наций и представителям Антанты, с разными протестами по школьному делу, по делу политических заключённых и т. д.) каждую неделю обзор положения галицийских отношений и деятельности УНДО для немецкого МИД. Все важнейшие письма и меморандумы для заграницы и эти еженедельные обзоры, он посылал через немекое консульство в г. Кракове, ул. Варшавская д.7. Пересылку и передачу материалов А. Маритчак осуществляет в условиях соблюдения конспирации через присланного чиновника консульства или ездит туда иногда лично скорым поездом. Два раза летал на самолёте. Об этом мало кто в партии знал. С марта 1926 года немцы ежемесячно стали выделять для УНДО 2 000 долларов на организационную работу в интересах Германии.[190]

В условиях первого политического кризиса УНДО полковнику пришлось приложить определённые усилия, чтобы не расколоть партию или же не «придушить» её в «жарких объятиях» оппозиции во главе со своим ставленником Д. Палиевым. Торопливость Е. Коновальца по фомированию политических стуктур в Восточной Малопольше отчасти понятна на фоне перехода к демократическим формам национальной борьбы. Но, при этом приходилось учитывать интересы и задания польских и германских «хозяев», и заниматься политической эквилибристикой так, чтобы не попасть под подозрение собственных земляков и «увистов». А поводом к этому послужило «брожение» в рядах УВО после очередного разгрома и раскола организации. Как сообщал польский консул в Кенигсберге, в сентябре 1925 г. в г. Ужгород (на границе с ЧСР) прошёл съезд УВО, на котором националистическая часть украинской боевой организации выразила агрессивное недовольство отсутствием финансовых средств к существованию. Особую озлобленность присутствующих вызвал к себе вождь и организатор боевых групп полковник Е. Коновалец, которого обвинили в растратах общественных денег. Там же на съезде было предложено выдвинуть на его место кандидатуру Василия Вышиванного. Учитывая возникшее тяжёлое состояние организации, коммунисты Гали́ции попытались провести агитационные мероприятия среди националистов с целью привлечения их в своих ряды.[191]

По странному стечению обстоятельств, для га́лицкого, не искушённого политическим цинизмом обывателя, одновременно с образованием УНДО по ту сторону границы – в Чехо-Словацкой республике в ноябре 1925 года, появилась новая политическая партия «Легия Украинских Националистов» (ЛУН). «Роды» принимали выходцы из Гали́ции и Надднепрянщины, бывшие воины КСС и УГА, в г. Подебрады, где находилась украинская сельскохозяйственная академия. Во главе организации, как учредитель, полковник Е. Коновалец поставил своих приближённых лиц: Н. Сциборского, Д. Демчука, Т. Пасечника, Е. Маланюка. Легия (лига – О. Р.) имела собственный знак с Тризубом и перекрещённым мечом. Девиз организации был: «Мысль – мыслью, а меч – мечом». В общении между собой члены организации допускали использование обращения бывших воинов конного полка «чёрных» козаков: «Слава Украине!».