Спустя полтора года «Ка́рпат» приобрёл себе солидную виллу за 44 000 марок в районе Фолькензее, Бургендерштрассе 84, что под Берлином (средняя заработная плата квалифицированного рабочего в Фатерланде составляла около 1 000 марок в месяц). Среди коллег распустил слух будто приобрёл её на средства умершего отца (Франц Иосиф Иван Яри, военный пенсионер с 1912 г. – О. Р.), а когда всплыло, откуда-то, что покойный папаша оставил после себя только «солдатску, уставную любовь» к сыну, стал утверждать, что это накопления матери (Мария Поллак – О. Р.). Хотя, не понятно, как в австрийско-немецкой семье, в тайне от мужа, мать смогла сколотить целое состояние?! Каким образом?! Это, что же – пока Франц ходил «за пиво́м»?!.. Наконец, он стал говорить, что это приданое его супруги, которая, как известно, сбежала из родительского дома, была проклята, и с тех пор не получала от родственников не то, чтобы денег, но даже и писем на «Пурим».

Дело в том, что со своей женой Рейзель Шпильфогель, (29.10.1896 г.р., уроженки г. Перемышляны, Гали́ция – О. Р.), «Сотник» познакомился в г. Ужгород в 1921 году. Она родилась в семье на́божных евреев. Реакционные традиции еврейского кагала явно тяготили её впечатлительную на «справедливость» душу, и, не желая в дальнейшем им следовать, Рейзель решила предать их «очистительному огню революции» то есть – бежала из дома, и родители под давлением общины отказались от неё. В 1922 году в г. Стрый (Гали́ция), она перешла в католическую веру, получив имя Эльза. В феврале 1922 года «Сотник» зарегистрировал с ней брак в г. Ужгороде. Возможно, затраты на свадьбу были чрезмерны, а может по молодости и глупости, что-то пошло не так, но Рихард позабыв о чести очередного мундира срочно занялся утилизацией полкового табуна, оставшегося после упразднения части, которой, он же и командовал с 1919 года. Однако, лошадь – не иголка, и в стог сена не спрячешь. Гешефт был вовремя обнаружен и в Яблоневском лагере интернированных солдат УНР за это преступления его отдали под трибунал. И вдруг ему улыбнулась фортуна – лагеря для военнопленных на территории Чехо-Словакии были ликвидированы и дело в отношении сотника Р. Яри закрыто. Но, не закрыта история дальнейших жизненных перипетий финансиста-афериста УВО Рихарда (Рико) и Рейзель.

В конечном итоге финансовые афёры «Сотника», его привилегированное положение в организации, снобизм и потууги на «гетманство» в структуре вызвали недовольство среди некоторых руководителей из окружения «керманыча». И после настойчивого давления – Е. Коновалец санкционировал проверку финансовой деятельности Р. Яри. Её провели В. Кучабский и начальник разведки и контрразведки УВО О. Думин. Они же и выявили множество нарушений и злоупотреблений финансовыми средствами организации. Дело о недостаче крупной суммы денег было передано на рассмотрение суда УВО. Но, тот под давлением полковника спустил всё «на тормоза». Тогда О. Думин подготовил информационное письмо и направил его в Абвер. В нём он указал, что в период отсутствия какого-либо финансирования структуры УВО «Сотник» предложил ему заработать деньги на продаже уже полученной секретной информации и материалов польской разведке, а именно сообщить врагу фамилии немецких агентов в Польше (группы старшего лейтенанта Рауха). Однако никто из офицеров Абвера на письменное обращение О. Думина не отреагировал несмотря на то, что стал очевиден факт шпионаж Р. Яри в интересах поляков!

Противостояние между двумя заместителями «керманыча» достигло пика, когда «Сотник» решил заманить под благовидным предлогом О. Думина на немецко-чешскую границу и там ликвидироватьего, якобы, в ходе перестрелки с пограничниками во время нелегального перехода. О. Думин догадался об этом и, понимая, что на этом Рихард не успокоится, а искать поддержки у «прилипшего» к нему Е. Коновальца – безполезно, в марте 1926 г. срочно уехал в Кёнигсберг, где продолжил сотрудничество с Абвером.[213]

В свою очередь Р. Яри возглавил руководство разведывательной референтурой УВО и замкнул на себя вопросы военного сотрудничества с Рейхсвером, МИДи, стал вторым человеком в организации. Жажда власти, а значит и материальных благ, соблазнила его на установление контакта с британской разведкой в апреле 1930 года, которой он также стал перепродавать военные и политические секреты Польши, добываемые УВО. Однако – это длилось не долго. И вскоре «коммерческие» отношения были омрачены и расторгнуты по причине взаимного недоверия. Точнее сказать, «джеймсы бонды» установили факты обмана и предоставления фальсифицированных сведений от «конокрада». (Это не жеребцов казённых продавать). В свою очередь Абвер, обосновано заподозрил Р. Яри в работе на польскую разведку. В свою очередь «двуйка», стала подозревать Рихарда в работе на немцев и британцев. В итоге, «конокрад» настолько запутал разведки Германии, Польши и Британии, что они перестали доверять этому авантюристу и «друг другу» заодно… Ещё раньше ему перестала доверять «старая гвардия» УВО (после инцидента с О. Думиным).[214]

В начале 1930 года Е. Коновалец решил избавиться от «плотной» опеки «Сотника» и постараться самому курировать финансовый блок, вновь образованной ОУН. Но, из этой наивной затеи полковника ничего не вышло. Кураторы ОУН из Абвера, предварительно проконсультированные Р. Яри, объяснили полковнику в чём заключается их «дружба» с «Сотником». В сообщении № 33 от 26 января 1934 года немецкой имперской канцелярии указывалось: «…КОНОВАЛЕЦ известен среди украинцев БЕРЛИНА своей наглостью и хитростью, у него мало ума и образования (NB. Эти качества присущи не только Е. Коновальцу, но и всем его землякам… – О. Р.), необходимого для руководства такой политической организацией. В самом деле, всё делается ЯРЫМ, которого считают умным и образованным человеком, имеющим превосходные связи…».[215]

Но, с тех пор полковник основательно затаил обиду на последнего о чём писал в своих письмах А. Мельнику. С приво́дом Гитлера к власти, «керманыч» вытащил на «свет» тему еврейского происхождения жены Рихарда, что послужило неким финансовым и личным коллапсом для Яри. Со стороны Абвера повеяло явным «антисемитизмом», многие «в мундирах» перешли на прямую работу с полковником, который стал вхож к Гитлеру и Розенбергу. Самого Р. Яри, якобы, исключили из-за НСДАП. Однако, не арийство, в целом, не оттолкнуло от союзника по антипольской борьбе (пришедшие к власти нацисты не могли себе позволить из-за каких-то еврейских недоразумений «Сотника» прекращать сотрудничество с УВО).

В 1933 году украинскими националистами заинтересовалось гестапо. Состоялись встречи Коновальца с руководителем берлинского подразделения полиции Р. Дильсом и руководителем внешнеполитическим отделом НСДАП К. Мотцом. В 1934 году ОУН вошло в состав гестапо на правах самостоятельного Отдела.[216] Это позволило как-то нивелировать противостояние между двумя «керманычами», но, ненадолго. В 1935 году Е. Коновалец вновь вернулся к теме финансовой отчётности организации и назначил очередные проверки деятельности Р. Яри. Под различными предлогами Рихард затягивал предоставление окончательной отчётности о своей деятельности за пять лет и умудрился дотянуть до убийства Е. Коновальца в Роттердам 23 мая 1938 года. Однако, растянутая во времени история с финансовыми злоупотреблениями «конокрада» давно уже приобрела публичную известность и вновь назначенный «керманыч» ОУН – А. Мельник возобновил финансовую проверку и потребовал немедленного предоставления отчёта. Одновременно, начальник разведки и контрразведки ОУН Ф. Яцура провёл свое расследование в отношении «Сотника» и установил, что тот попытался организовать очередной внутренний переворот, на этот раз с целью смещения А. Мельника. Но, у него ничего не вышло. За ним никто не пошёл так как догадывались о цели задуманного – избежать ответственности за хищение денег.

Портрет Р. Яри будет неполным если не сказать, что в июле 1941 года, после захвата Львова «бандеровцами» и немцами, в Провод ОУН с повинной явились два бывших гали́цких коммуниста, которые сообщили, как об этом пишет З. Книш, что в 20–30-е годы: «… они являлись курьерами Коминтерна и контактировали с Р. Яри и его женой, которая была агентом Коминтерна ещё с 1924 года. Со временем, в 1926 году, и Рихард стал агентом большевиков…».[217]

В августе 1941 года «Сотник» как член ОУН (б) (бандеровцев – О. Р.) был арестован во время всеобщего «избирательного» (выделено – О. Р.) гонения на них и просидел в лагере до своего освобождения. С приходом в Австрию Красной Армии, он был допрошен сотрудниками СМЕРШ («Смерть шпионам» – контрразведывательное подразделение РККА, он же Особый отдел военной контрразведки – О. Р.) и отпущен на свободу. Члены ОУН неоднократно встречали его в Вене, в том числе и в компании советских офицеров. В последствии, «Ка́рпат» поселился в Гльогниц (Австрия), в усадьбе площадью в 220 га. Занимался подсобным хозяйством, создал конеферму и организовал школу верховой езды. После смерти Рейзель в 1964 году опять женился, на Ютте Коглер, фармацевте, с которой жил до своей смерти 20 мая 1969 года (71 год) и был похоронен на местном кладбище по римско-католическому обряду (выделено – О. Р.).[218]

Столь подробную информацию об этом человеке, мы предоставили с целью акцентировать внимание на Р. Яри, который в деятельности УВО-Абвер-ОУН с середины 20-х годов и до начала войны в июне 1941 года, играл весьму существенную, если не сказать – главенствующую роль. Ни одно знаковое событие в функционировании УВО-ОУН, будь то убийство министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого 15 июня 1934 г. или потрясший всю ОУН – раскол организации в 1940 году не происходило без его участия. В действительности личность Р. Ярого была и есть очень тёмной, и о нём оуновцы боялись открыто говорить, чтобы не попасть в общую могилу с Б. Перацким и Е. Коновальцем.

В современной Украине на его имя наложено «табу», все заслуги, победы национально-освободительного движения 20–30-х годов, как и лавры «героя» относят к имени Е. Коновальца или других его приближённых. Причина одна – якобы по заданию советской разведки Р. Яри проник в УВО-ОУН и занимался «ликвидацией» организации изнутри и об этом стало известно только после войны (?!).