2. Для достижения задач объединения, учредить комитет из представителей политических партий и поручить ему найти пути создания такого объединения и составить проект устава этого объединения. В комитет ввести представителя украинского студенчества и отсутствующих политических партий. В состав комитета вошли по 2 представителя от Легиона украинских националистов, украинской радикально-демократической партии эРдэки (кадеты), украинской партии ЭсЭр, украинской партии эСДэков и украинского студенчества – «ЦЕСУС». Заявили желание вступить в объединение Украинское национальное казачество (под руководством генерала Полтавы-Остряница) и Украинское национальное объединение во главе с Гренюк. В новоиспечённой структуре, руководящая роль принадлежала Н. Шаповалу. Поэтому его поездка во Францию придала ему популярность среди эмиграции. Однако, объединение оказалось не долговечным так как вскоре начались расхождения в понимании путей совместной партийной деятельности, выбора союзников, лидеров движения и прочих политических интриг. За всеми этими, якобы, организационными противоречиями, стояли правительства ЧСР и Польши. Каждое из них старалось переподчинить себе «объединённых» украинских эмигрантов с последующим использованием против политического оппонента. По этой причине временный успех чехов с объединением политических структур эмиграции и попыткой консолидировать их под «булавой» Никиты Шаповала к октябрю 1926 года закончилась фиаско. Не располагая элементарными структурами государственной власти и военными ресурсами «шаповаловцы» быстро осознали свою ущербность и тщетность противостояния с центром УНР, а посему пошли с ним на сотрудничество, чтобы окончательно не остаться за «бортом», надвигающегося вооружённого конфликта с Советской Россией.[240]
Прейдя в себя от потери С. Петлюры, ещё в июле 1926 года, Ю. Пилсудский потребовал от правительства УНР А. Левицкого предпринять шаги по объединению вокруг себя всех украинских эмигрантских групп кроме гетманцев. К осени была выработана иная от шаповаловской платформа УНР. И в октябре 1926 года её подписали: Н. Шаповал со своей группой, украинские социалисты: Ковалевский, Зализняк, Мазепа от имени эСДэков и Мацкевич от имени украинцев в Румынии и галица́ев. Объединение было составлено так, чтобы группа А. Левицкого имела полный перевес в силу своей многочисленности, компактности и монолитности, в то время как все остальные находились в противостоянии друг другу. Галица́и вели борьбу с Мазепой и Шаповалом, а Зализняк конфликтовал с Шаповалом и Мацкевичем. Мазепа и Зализняк заявили, что хотя они не согласны с платформой А. Левицкого, но подписывают её, чтобы не нарушить единство антибольшевистского фронта.[241]
Пребывание «Гетманского» центра вне схватки за лидерство в украинской диаспоре Европы не могло оставить безучастными представителей германских политических кругов, учитывая, что и ЧСР, и прежде всего Польша, относились к понятию «недружественных соседей», а с Жечей Посполитой так и вообще планировалась война за Данцигский коридор и Верхнюю Силезию. Возлагать надежды на участие в этой схватке третьего центра – «гетманцев», было наивным и бесперспективным. К этому времени они уже растеряли свой державный потенциал в различного рода, союзах и договорённостях с «кирилловцами», что вызывало у украинской эмиграции националистические спазмы и фобии, граничащие с параноей, от одной мысли – восстановления монархии. Но, других украинцев у Германии не было, приходилось довольствоваться тем, что есть в наличии, а также выращивать и продигать к политическому олимпу новую плеяду молодых, и перспективных политиков, желательно военных, поскольку такими легче управлять и посылать на смерть. К тому же понятие приказа для них священо и подлежить безприкословному исполнению без всяких гражданской демагогии, словоблюдия и либиральных ценностей. И к поставленной цели такие идут по головам и трупам, соотнося её достижение святой убеждённостью в исполнении особой миссии по «спасению человечества», а посему устилая путь трупами подчинённых – просто, в силу природного цинизма. К таким и был отнесён полковник Е. Коновалец, на которого в 1926 году маститые политические корифеи из МИДа и Рейхсвера, решили сделать ставку и под него создать ещё один украинский политический центр в Европе. Время было выбрано удачно по причине новых провалов и судебных процессов над УВО, громыхавших по всей Польше, и с которой пора было заканчивать.
Криминальная хроника УВО
1 июля 1926 г. во Львове после 6-ти часового судебного совещания, был оглашён приговор в отношении 12-ти украинских террористов, совершивших вооружённое нападение на почтовой дилижанс во Львове, и убивших полицейского Громадку. Обвиняемые были осуждены: И. Паславский на 5 лет тюремного заключения, Н. Ясинский на 4 года, Н. Бихун на 6 лет, Я. Барановский на 3 года, Р. Барановский на 3 года, А. Медведь на 3 года, Д. Дубаневский на 8 лет, Андрей Орлинский на 3 года, В. Самуский, Н. Ковалиско, В. Лупул и А. Стефанишин были освобождены от наказания в зале суда. Жители города указанный приговор сочли излишне либеральным, провоцирующим украинских националистов на новые теракты.
Ещё одним осуждённым был раннее освобождённый от наказания по обвинению в разбойном нападении на дилижанс Н. Ковалиско. Ему вменялся факт получения наличных денег от некой Королуковой для организации шпионской деятельности УВО. На квартире Н. Ковалиско был арестован шпион Павел Гегаль, осуждённый и отбывающий заключение в Краковской тюрьме.[242]
Очередная волна шпионской истерии в польской прессе, как и очередной разгром шпионской резидентуры, ещё раз убедил немцев в необходимости «проложить рельсы» для своих подопечных из УВО к политическим центрам властных структур Польши. Но, при этом не забывать использовать их в качестве новой «крыши» по добыванию интересующей Рейхсвер и МИД конфиденциальной информации и иных секретов враждебной Польши. В этой связи было решено обратить более пристальное внимание на их годовалое детище – УНДО, учитывая её привилегированное положение на политической арене украинских партий, представленных в Восточной малопольше. С целью ознакомления с функционированием «подведомственной» структуры на месте, выяснения насущных просьб и выдачу рекомендаций 20 июля 1926 года во Львов прибыла представительная делегация из Берлина (своего рода инспекция). В рамках согласованного постановления предыдущего съезда немецких политиков с представителями УНДО от 7 июля 1926 г., под председательством сенатора Гасбаха, состоялось доверительное совещание представителей немецких деловых кругов с Президиумом УНДО (Маритчак, Лопатинский и генеральный секретарь В. Целевич. Председатель партии Д. Левицкий прибыл 21 июля). Со стороны немцев были: доктор Брун, Галлер, Гольдштейдль, Улиц, редактор Арио и посол в Польше Греба. Целью поездки также предусматривалось продолжение переговоров и проверка делегатами украинских коммерческих структур, ознакомление с украинской экономикой в Галиции и окончательное обсуждение способов каким образом создать каналы денежной помощи через Дойче Банк.
Из договора УНДО и немцев от 7 июля усматривалось, что партия должна была точно придерживаться указаний и инструкций, спускаемых ей немецким внешнеполитическим ведомством как в политике, так и в экономической жизни страны. Кроме этого, УНДО обязали выделить группу под руководством члена экзэкутивы (политическое представительство. Не путать с экспозитурой –
21 июля германские делегаты в сопровождении О. Луцкого, инженера С. Павликовским и В. Маритчака осуществили поездки по территории Края, посетив украинские сёла и хутора. В конце пребывания делегации во Львове состоялось совещание, на котором решили, что часть немецких финансовых учреждений в Польше, внесёт свои будто бы деньги в качестве займа в украинские финансовые учреждения во Львове, и в городах Гали́ции, которые президиум УНДО посчитает необходимыми. Кроме того, краевой аграрный кооператив «Центр-Союз» получил монополию на поставки зерна для немецких шахтёрских городов в Силезии. Таким образом, немцы «закачали» и легализовали значительные финансовые средства для обеспечения достойного «будущего» функционирования шпионской и сепаратистской структуры галица́ев.[243]
Данные шаги немцев, как мы уже отметили, проводились по причине заключения Локарнских договорённостей, которые предусматривали отказ от военного разрешения территориальных и иных конфликтных ситуаций между соседними государствами в Европе. Но, эти международные соглашения лишь переводили урегулирование указанных проблем в плоскость мирной дипломатии, которая могла длиться неопределённо долго и не гарантировала успех и исполнение этих договорённости. Поэтому наряду с внешнеполитическими акциями, в частности в отношении Польши, немцы предприняли шаги, направленные на провоцирование очередного внутреннего, политического напряжения (создания оппозиционной украинской партии), с целью ослабления позиции поляков за столом межправительственных переговоров, а также обвинением в дискриминации национальных меньшинств страны.
В свою очередь, польские властные структуры осознавали, что наиболее слабым звеном их внутренней национальной политики является «украинская» проблема. Располагая достоверными разведывательными и контрразведывательными сведениями об использовании данной категории своих граждан в планах реанимации сепарационных тенденций, они вынуждены были вырабатывать контрмероприятия этим вызовам. Поляки, как и их «лютые» соседи, не испытывая иллюзий по поводу взаимного «добрососедства», предприняли попытки блокировать украинский фактор для раскола общества. Благо, природный диктатор – Ю. Пилсудский, избранный в августе 1926 года «собранием шлюх и воров» (парламент. Так он называл Национальное собрание страны, аналог нашей Государственной думы –
Противодействия усилиям Германии в разыгрывании украинской карты проводилось «железными полковниками» по двум направлениям:
1. Компрометация украинских лидеров и самого национального движения посредством изобличения их как террористов и сепаратистов, управляемых зарубежными спецслужбами;
2. Купирование и парализация попыток Германии использовать УНДО в качестве оппозиционной, националистической структуры.
В рамках осуществления ответных шагов польские спецслужбы провели показательные судебные процессы над членами УВО. В частности, 20 февраля 1926 года во Львове прошёл суд над группой членов УВО в составе 5 человек, которые планировали организовать и провести вооружённое выступление в Польше, ЧСР и Румынии. Тогда же в двадцатых числах июля разгорелся крупнейший со времён окончания войны шпионский скандал с участие германской разведки и членов УВО во Львове. Проведённые в городах: Кракове, Львове и Пшемысле аресты и обыски предоставили в распоряжение политической полиции страны доказательства о разветвлённой шпионской сети в республике. Были обнаружены многочисленные секретные документы вооружённых сил Польши, мобилизационные планы, секретные приказы, схемы, организационное построение войск. Только среди военных было арестовано 20 человек (все украинцы и русины). Всего же было арестовано 34 человека: среди них Т. Семаковский – военнослужащий из Кракова, О. Наконечная, И. Наконечный – военнослужащие из Пшемысля, М. Котович – солдат 5-го стрелкового полка, С. Ячко, Ю. Келученко, П. Дутка, Х. Пальсек, М. Хесс – сержанты войска Польского, Д. Чупило, Е. Прокопович, М. Дутка, В. Замвицкий – военные чиновники из г. Островец, Р. Шумский, А. Шчырба, Ю. Хрычалук – курсанты офицерской школы в Варшаве, Ю. Стечура, Н. Стефанчук, А. Загробельный, О. Хатхалис, Т. Дробенко – солдаты 26 полка, В. Костынюк, А. Сокаль, Ш. Дмытрасс, М. Пьепьоужек – командиры взводов 38 полка г. Пшемысль.
В ходе следствия было установлено, что добываемые УВО материалы переправлялись в Берлин по адресу: Шёнеберг, ул. Вьеландштрассе д. 42. В этом доме находился украинский эмигрантский центр, где заседали Е. Петрушевич и Е. Коновалец, располагались редакции газет: «Украинское слово» и «Украинское знамя». Со стороны немецкой разведки всей шпионской операцией руководил майор генерального штаба Куних (Kunisch). Резидентом Абвера в Польше был некий украинец Заремба. Вскрылся факт якобы финансирования украинской эмиграцией в Германии политической партии УНДО, которой были переведены 30 000 марок на участие в выборах в Национальное собрание.
Особым резонансным делом стало убийство 19 октября 1926 года во Львове, украинскими националистами, членами УВО, польского чиновника Я. Собинского. Он возглавлял Кураторию Львовской школьной округи, к которой относились все три воеводства Восточной малопольши: Львовское, Тернопольское и Станиславовское. С введением в 1924 году школьной реформы началась полонизация школ национальных меньшинств и, в первую очередь, украинцев. Число государственных украинских школ в Галиции, начиная с 1922 года и по 1926 год, сократились более чем наполовину. Во Львовском воеводстве из 974 школ в 1922 году осталось 353 в 1926 году, Станиславовском из 823 осталось 365, в Тернопольском из 653–146. Больше всего потерь понесло Волынское воеводство: из 442 школ в 1922 году сохранилось в 1926 году только две. Уровень неграмотности среди населения в начале 1920-х годов в сельской местности составлял: «…полеское село – 78 %, волынское – 74 %, Станиславовское воеводство – 51 %, Тернопольское – 42 %, Львовское – 34 %.[245]
Всё это связывалось украинским населением с именем Я. Собинского. Справедливости ради, стоит отметить, что не все представители украинского меньшинства в Галиции разделяли такие поздние обвинения в отношении Я. Собинского. В частности, «Украинский Народный Союз» из г. Станиславова направил письмо куратору Львовской школьной округи, в котором выразил свои соболезнования по случаю убийства Я. Собинского.[246]
О том, что убийство было организовано УВО, вскоре подтвердила публикация в журнале «Сурма», органе печати УВО. Убийство было совершено по указанию Е. Коновальца из Берлина боевиками УВО Б. Пидгайным и Р. Шухевичем (будущий командир Украинской повстанческой армии в 1943–1949 годах –
Не совсем понятно, какую цель преследовал полковник этим убийством: