Возвращаясь к пребыванию в Берлине В. Целевича (председателя УНДО – креатуры Германии) и его встреч с Е. Коновальцем. После безуспешных переговоров с Е. Петрушевичеми под влиянием Е. Коновальца и В. Кучабского он посетил Райсверминистериум (МИД Германии, курировавшего УНДО – О. Р.) и предоставил доклады о якобы объективном положении в Гали́ции и в Польше. Дал характеристику позиций К. Левицкого и Е. Петрушевича по актуальным вопросам внутренней политики. Не преминул при этом возможностью добавить, что: «… впавший в детство, хотя и честный старик, совсем не ориентируется в обстановке, в стране и является игрушкой в руках К. Левицкого и С. Бандривского («серый кардинал» УНДО – О. Р.), который находится в контакте с большевиками. Кроме того, Целевич обсудил с Коновальцем подробно план будущей работы УВО на территории Польши…».[233]

Не решённость основных вопросов деятельности УНДО в условиях надвигающегося политического и экономического кризиса в Польше вынудила В. Целевича вновь посетить Берлин в период с 5-го по 20 февраля 1926 года для получения очередных инструкций, а также окончательного решения вопроса о помощи галицийским просветительским, финансовым и политическим учреждениям при посредничестве УНДО. Лоббистами в немецком МИДе выступили В. Кучабский и доктор С. Бандривский. Что характерно, всё это делалось без ведома Е. Петрушевича и в тайне от него так как УНДО считала его в настоящее время находящимся под влиянием большевиков. Кроме того, В. Целевич получил полномочия от комиссии Украинского военного совета во Львове для ведения переговоров с немецким военным министерством по делу постоянного информационного обмена УВО с германской стороной.[234]

Этой поездке В. Целевича предшествовали проведённые в январе 1926 года переговоры между УНДО и официальными представителями польского правительства. Они состоялись в связи с разработкой Ю. Пилсудским проекта восточной политики и велись непосредственного под его влиянием. В частности, в конце января в Варшаву прибыл С. Федак-старший, Д. Левицкий и совместно с А. Левицким (премьер УНР) встретились с маршалом. НА встрече были рассмотрены вопросы: польско-украинских соглашений в Восточной малопольше, отношения западных украинцев к Советской Украине, и об отношении к польско-петлюровскому соглашению от 1920 г.

В ходе беседы с Ю. Пилсудским ему было доведено, что создание благоприятного отношения среди украинского народа к Польше и её государственным структурам требует, в первую очередь, решения вопроса об украинском университете, школе и языке. На счёт польско-УНРовского соглашения 1920 г. было заявлено, что, хотя это соглашение по территориальным причинам не соответствует интересам украинского народа, но по политическим причинам оно будет иметь великое значение для украинского народа в целом, в том случае, если польские обязательства, положенные в основу этого соглашения, будут осуществлены. Другими словами, в том случае, если польский народ окажет помощь украинцам в их борьбе за освобождение Украины от большевистской власти – этот договор уйдёт в прошлое, а Галиция останется за Польшей.

По вопросу об отношении западных украинцев к Советской Украине указанные лица заявили, что те украинцы, которые живут в пределах Польши, считают нынешнюю власть на Украине чуждой для украинского народа. В свою очередь позиция некоторых украинцев как Е. Петрушевича, считающих возможным решение украинского вопроса при помощи большевиков, не является точкой зрения украинского населения, и что вся деятельность Е. Петрушевича ведётся, якобы, против воли украинского народа.[235]

Таким образом, наряду с активизацией работы партийной оппозиции в Галиции в лице УНДО с польским правительством и немецким МИДом; германская разведка не оставляли попыток придать новый импульс в работе УВО, планируя объединение воинских структур эмиграции в единую организацию. Если быть более точным – подчинить самостоятельные воинские структуры единому центру во главе с полковником Е. Коновальцем и его УВО. О её существовании и «освободительных» акциях не утихали споры уже несколько лет. По большей части, мнение многих сводилось к признанию деятельности организации как национально-освободительной, как неким прообразе будущей украинской освободительной армии. Но, не многие догадывались о реальном положении дел в самой УВО, и, что скатившись на путь уголовщины, величать себя некой подпольной, освободительной, народной организации, она не имела морального права.

Процесс деградации этой шпионской структуры начался в 1924 году после того как полковник Е. Коновалец выдал польской полиции всех своих «товарищей по оружию». Вовремя сбежав в Германию, он дистанциировался от Е. Петрушевича, не желая объяснять ему истинные причины провала его детища. Кое-какия осколки разбитой организации продолжали дышать, но среди них произошёл окончательный раскол в связи с выбором политической ориентации. Одна группа по главе с Е. Петрушевичем и инженером О. Саевичем утверждала, что необходимо идти на Восток, и устанавливать отношения с УССР. Другая, во главе с Е. Коновальцем и В. Палиевым, категорически отрицала данный выбор и настаивала на сотрудничестве с УНР – С. Петлюры.

На фоне этих споров группа Е. Коновальца, располагая средствами и боевым человеческим ресурсом, постепенно отстранила группу Е. Петрушевича от активной работы. Личные недоразумения, возникающие в момент таких споров, заставили в конечном итоге, несмотря на совместные годы работы, группу диктатора покинуть УВО. По этой причине результативность структуры весьма понизилась. С целью воссоединения групп и ликвидации возникших противоречий 22 февраля 1926 года в Берлине был созван объединительный съезд УВО. Интересен состав участников этого мероприятия: «…Е. Коновалец, Ю. Головинский. Д-р Бемко – адвокат, представитель военных организаций Гали́ции. О. Думин – начальник военно-информационного отдела при военном Централе в Берлине. Саевич – инженер, представитель военных организаций в Чехо-Словакии. Е. Петрушевич – диктатор ЗУНР, Процив – редактор «Украинского прапора», органа Е. Петрушиевича, д-р Целевич – секретарь и политреферент УНДО во Львове, д-р Федак из Львова официального участия в совещании не принимал. В беседах с отдельными участниками съезда высказывал своё мнение.

Программа съезда включала рассмотрение и утверждение следующих вопросов:

1. Реорганизация и активизация военных органов в Галиции.

2. Ликвидация недоразумений между двумя группировками Петрушевича и Коновальца.

3. Политическая ситуация в Западной Украине. А. Отношение к Польше и Советской Украине. Б. Отношение к эмиграционным центрам: Петлюровскому и Национальной Раде. В. Отношение к неукраинским организациям…». В начале съезда Е. Коновалец, О. Думин и Ю. Головинский попытались путём выдвинутых компромиссов ликвидировать недоразумения и предложили:

1. Будущие переговоры с Е. Петрушевичем будут проводиться не Е. Коновальцем, а лицом, которое рекомендует Е. Петрушевич;

2. Руководство деятельностью военных организацией переходит от Е. Коновальца к Директории (орган управления – О. Р.), в составе которой Е. Петрушевич назначает своего представителя;

3. Политическая работа изымается из компетенций Директории, однако, ей предоставляется право в работе поддерживать разные политические группировки в зависимости от конкретных условий.

Несмотря на вообще-то приемлемые условия, Е. Петрушевич проявил непонятное упорство и капризность. К этому добавилось непредвиденное вмешательство в процесс переговоров В. Целевича, который предложил полковнику поддержку со стороны УНДО и американской украинской эмиграции. Покусившись на обещания В. Целевича, и видя неуступчивость диктатора, Е. Коновалец, который уже был готов идти на очередные уступки в переговорах, резко изменил свою позицию и отказался от них, и от дальнейших уступок. Обосновав это тем, что у него есть солидное число деятельных работников, которые провели в последние время активизацию организации в Гали́ции, и что он может лишь попутно сотрудничать с Е. Петрушевичем.

Позиция В. Целевича отчасти была понятна и объяснялась тем, что УНДО враждебно относится к непримиримой в Польше политике Е. Петрушевича. Поэтому формально УНДО отбирает право репрезентации Е. Петрушевичем Гали́ции перед европейскими политиками и парализуют его влияние среди украинцев Америки. Одновременно, получает себе в союзники польское правительство и Ю. Пилсудского, а в будущем и перспективу заключения нового договора с Польшей перед началом войны с Россией. Благодаря этим спорам съезд раскололся. Е. Петрушевич предложил своим сторонникам создать военную организацию самостоятельно и обещал поддержку со стороны большевиков материального и политического характера (выделено – О. Р.). Однако, это предложение не нашло понимания исходя из тех соображений, что существование двух аналогичных организаций на одной и той же территории будет вносить чехарду и сумятицу в их деятельность, и приведёт к окончательной ликвидации структуры в борьбе за главенство. К тому же, многие из лагеря Е. Петрушевича допускали, что в этой борьбе Е. Коновалец не остановится перед выдачей своих противников Польше (NB! Так как имел «кровавый опыт», в чём его некоторые «коллеги» небезосновательно подозревали (выделено – О. Р.). В итоге Е. Петрушевич остался в изоляции, а его группа приверженцев решила вести дальнейшие переговоры с Е. Коновальцем. Для этой цели 8–10 февраля 1926 года они командировали из Праги в Берлин В. Горбового. В отместку за поражение и остракизм Е. Петрушевич отказался выдать В. Целевичу 5 000 долларов, полученных от немцев в счёт оплаты деятельности УНДО (по 2 500 долларов ежемесячно). При этом указал, что от марта 1925 г. представляет интересы организации в Германии. В качестве варианта решения проблемы выразил готовность вернуть деньги: «… только после того как будет устранён Дмитро Левицкий с председательского места в пользу Константина Левицкого».[236]

Во всей этой политической украинской, эмигрантской «неразберихи», полной интриг, предательств, подлости и жажды власти прошли месяцы изнурительной борьбы. Совершённый 14 мая 1926 года государственный переворот в стране, трёхдневная гражданская война в столице и захват власти диктатором Ю. Пилсудским, кардинально изменили политическую обстановку внутри и вокруг Польши. Вскоре Ю. Пислудским была объявлена «программа санации» – оздоровления экономики государства. Во внешней политике приход к власти маршала трактовался, в частности, в Советской России, как возврат к 1920 году, и ожидания вооружённой агрессии Европы против СССР. (И не без почвенно, а в полнее реально, что и показали события ближайшего будущего как в Польше, так и в СССР).

Ответом на прожекты шестилетней давности и реализации римейка стали три выстрела, раздавшиеся 25 мая 1926 год на углу парижского бульвара Сен-Мишель и улицы Раси́на. (Через 9-ть дней! Завидная оперативность для ОГПУ! Что не скажешь о Ю. Пилсудском, который к стыду НКВД, умер своей смертью – О. Р.). Доставленный в ближайшую больницу раненный мужчина скончался через 15 минут. Им оказался Симон Васильевич Петлюра. Эхо выстрелов молниеносно разлетелось по всей Европе. Не отошедшие от шокового государственного переворота в Польше украинцы, погрузились в ещё не менее шоковое уныние. Надо признать, что к 1926 году реальным претендентом на украинскую булаву являлся С. Петлюра. С ним связывали надежды возвращения на Украину многие сотни тысяч бывших граждан Украинской народной республики. Именно под него и под его правительство, а также воинские структуры, которые им должны были быть созданы, разрабатывались планы Запада по уничтожения большевистской России, начальная агрессия которых должна была быть направлена на Украину. К этому времени она, а также Кубань и Дон, были наиболее благополучными регионами для планирования вооружённого интервенции так как содержали значительный людской резерв противников Советской власти и как следствие, потенциал возникновения и разрастания контрреволюционного восстания в рамках нового витка гражданской войны.

Ликвидация ярого врага Советов имела и не предвиденный эффект – объединительный спазм украинской эмиграции. По всей Европе начались создаваться комитеты и союзы памяти покойного. Вскоре развернулся объединительный процесс этих структур, соединивший в себе бывших политических оппонентов и классовых не́другов. И всё это происходило на фоне гротескового гнева и обвинений «коварных» большевиков-террористов в «невиданном» преступлении – убийстве президента «свободолюбивой» и «независимой» Украины. Разразившаяся антисоветская истерия стала своего рода пропагандистской ширмой, за которой схватка за «украинскую булаву» развернулась с невиданной силой, поглотив в воронку событий всех признанных и не признанных лидеров украинской эмиграции. И можно уверенно сказать, что именно тогда полковник Е. Коновалец и «закусил удила», погнав свою судьбу к заветной булаве.