Провал попыток правительства ЗУНР осуществить «народное восстание» в Галиции позволило польским властям начать новый этап «пацификации» в Крае, а также активизировать перед странами Антанты вопрос юридического закрепления Восточной Малопольши в составе 2-й Жечи Посполитой. Что касается самой разведывательной деятельности, то её состояние оставляло желать лучшее. Были утеряны некоторые завербованные агенты, отработанные каналы связи. Моральное состояние оставшихся на свободе её членов характеризовалось подавленностью, растерянностью и страхом. На воссоздание разведывательной сети нужны были значительные финансовые средства и время. Как отмечалось выше, с Германий форма финансовых отношений осуществлялась по схеме секреты – деньги. По-причине отсутствия «секретов», правительству ЗУНР пришлось снова обратиться к украинским диаспорам в Северной Америке, которые раннее предоставляли немалую часть денег в качестве «благотворительной» помощи под обещания организации и проведения антипольской деятельности. Получаемые из-за океана доллары «списывались» под акции саботажа и террора в Крае. Об участии украинских диаспор в финансировании ВО-Абвер говорит и О. Субтельный: «Организация, которая по приблизительным данным насчитывала 2 тысячи членов, имела связи как с восточно-, так и с западно-украинскими эмиграционными правительствами и получала тайную финансовую помощь от западно-украинских политических партий».[145] Однако, весной 1923 г. известные общественные деятели, представители ЗУНР за океаном И. Боберский и О. Назарук известили Е. Петрушевича, о том, что украинская эмиграция в США и Канаде связывает финансовую поддержку Края с получением точных сведений о планах правительства ЗУНР, состоянии и перспективе борьбы с поляками.
По этим сведениям из США можно заключить, что «местные спонсоры» были крайне недовольны бездеятельностью правительства ЗУНР в изгнании по возрождению республики и потребовали отчитаться, куда пошла их «помощь» и какова отдача от произведённых затрат. Как явствует из тона писем в адрес Е. Петрушевича, денег от украинских диаспор Северной Америки в первой половине 1923 года он не получил. Возможно, именно это обстоятельство подвигло его к решению искать деньги даже у бывших врагов т. е. в СССР. А так как за деньги необходимо платить, было принято решение платить тем же товаром, что и немцам – секретными материалами по Польше. К тому же механизмы функционирования разведывательной сети в Крае были отчасти воссозданы, отработаны и уже приносили «прибыль» со стороны первого заказчика – Германии.
Из донесения агента отдела А1 немецкой политической полиции (Имперского комиссариата по наблюдению за общественным порядком, Берлин) Гуманского (раннее мы уже приводили краткое выдержку из этого сообщения) о тайных связях и планах руководства УВО от 13.05.1923 г. о связях и деятельности ОУН-УВО за период по 1937 г. указывается, что: «… 3) Коновалец и Петрушевич единодушно решили, хотя онии не работают вместе, признать власть большевиков в Советской Украине и в связи с этим предложили встретиться с их представителем в Галиции. Они провели переговоры с московским уполномоченным. В итоге в Берлине – это имело место приблизительно в 1922 г. (ноябрь – декабрь – О.
Между Коновальцем и немецкими официальными должностными лицами существует определённый договор на случай нападения Польши на Верхнюю Силезию или на (Данцигский) коридор. Коновалец и его организация, включая все её структуры и формирования, в случае начала германо-польской войны должны будут сражаться на немецкой стороне…».[146]
Коментарии излишни! Сообщение агента Имперского комиссариата достаточно точно определяет статус ВО-Абвер ЗУНР и его подчинённость интересам государственных структур Веймарской республики со дня своего образования летом 1920 года. Одновременно вскрывается финансовая зависимость обоих деятелей украинской эмиграции от политических центров, как в Германии, так и в Москве, несмотря на декларируемые в своей политической среде призывы к борьбе с «большевистской оккупацией» Украины. Что характерно, из агентурного сообщения не усматривается ни одного слова о желании Е. Петрушевича и Е. Коновальца заниматься так называемой национально-освободительной борьбой с польскими оккупантами. И мы не думаем, чтобы агент Гуманский умышленно это не указал в своём отчёте. В реальности, скорее всего, их не интересовали эти «высокие материи» украинства. Каждый исполнял конкретно отведённую для себя политическую «роль» агента влияния в соответствии со сценарием, написанным в: Берлине, Варшаве, Москве и Лондоне.
Почему Лондон? ГПУ располагало проверенной информацией о тесных связях Е. Коновальца ещё и с Британией. Если опять перейти на доступный для понимания язык – полковник Е. Коновалец, якобы основатель УВО, являлся ещё и агентом британской разведки. В том же агентурном сообщении Гуманский указывает, что: «…узнал от Арнольда Рехберга, что лорд Биркенхед во время своего последнего визита в Берлин (осень 1922 –
На основании информации, повторимся, – агента германской контрразведки Гуманского, мы вправе допустить, что лорда Биркенхеда вывел на Е. Коновальца непосредственно Е. Петрушевич. Помимо того, что лорд расспрашивал полковника о планах действия его организации в случае вооружённого конфликта Германии с Польшей, уверенно можно заявить, что «керманыч» соответственно отвечал на вопросы. И вполне мог согласиться на «оказание» некой услуги, если бы его попросил тот же лорд. А услуга могла состоять для начала в информировании о положении в Восточной Малопольше. Выполнив эту просьбу, а мы не сомневаемся, что так оно и было, полковник автоматически становился добровольным помощником британской разведки, т. е. – опять агентом, только Её Величества, после чего она имела право вновь обращаться к нему с просьбами. Добавим, что такого рода «просьбы» любой разведки – хорошо оплачиваются, а так как полковник любил деньги больше чем родину (которую неоднократно предавал), то и отказать Её Величеству был не в силах. После встречи и проведения беседы с лордом Биркехендом Е. Коновалец обязан был сообщить Абверу об этом контакте. Но, скорее всего, он этого не сделал. Иначе был бы использован германской спецслужбой ещё и в работе против британской разведки. Но, британцы такого двурушничества, такого рода агентам, не позволяют. Поэтому заподозрив в измене, должны были его ликвидировать. Но, этой чести был удостоен НКВД (а может, бриты просто не хотели пачкать руки?!).
Ответ, почему Е. Петрушевич и Е. Коновалец охотно поддерживали контакты с британской разведкой, не является какой-то тайной. Дело в том, что Британия имела право решающего голоса на Европейском континенте в вопросах территориального размежевания бывших империй и вновь испечённых государств. Поэтому Е. Петрушевич, и пока что зависимый от него Е. Коновалец, в тайне вынашивали мысль о благосклонном расположении Британии к представителям ЗУНР и возможном решении вопроса Галиции в их пользу. Так что, отказывать во встрече, а уж тем более от исполнения «незначительных просьб» лорда, они никак бы не решились.
С Москвой было проще. Она не претендовала на доминирование в Восточной Европе, предпринимала попытки выхода из дипломатической и политической изоляции и в то же время остерегалась возможной интервенции, в том числе и под надуманным предлогом со стороны Польши и Антанты. Поэтому и запасалась впрок разведывательными сведениями о противнике посредством использования агентурных позиций ВО-Абвер.
Что касается Веймарской республики, то по причине неразрешённости территориальных ситуаций вокруг: «Данцигского коридора», Верхней Силезии и Восточной Малопольши, Абвер не планировал полностью отказаться от разгромленной Львовской экспозитуры ВО-Абвер. Не исключая возможности вооружённого конфликта с Польшей, по указанных проблемам, он готовил себя и украинских националистов к военным испытаниям. В частности, в декабре 1922 г. – феврале 1923 г. в Мюнхене состоялся курс диверсионно-радиотехнического обучения для членов УВО, в котором приняло участие около 20 человек. О. Мельникович пишет: «…вокруг этих курсов активно «вертелся» Р. Ярий как будто бы являлся руководителем последних…».[148]
Важно отметить, если курсы открылись в декабре 1922 г. значит, решение об их функционировании было принято, как минимум в ноябре т. е. после разгрома Львовской резидентуры ВО-Абвер. В таком случае Абвер целеустремлённо готовился восстанавливать подпольную диверсионно-террористическую сеть в Восточной Малопольше, которую должен был кто-то возглавить. Этим кто-то вновь оказался полковник Е. Коновалец – якобы «невезучий» резидент ЗУНР 1921–1922 года. Только теперь его штаб-квартира разместилась в Берлине. Он окончательно возглавил ВО-Абвер с подчинением ему всех экспозитур ЗУНР в Европе.
Повышение руководителя (резидента) за провал стратегической операции бывает только в одном случае, когда резидент выполняет основную работу для того, кто его повышает и исполняет её на соответствующем уровне. В данном случае мы имеет косвенное подтверждение того факта, что истинным «заказчиком-хозяином» ВО-Абвер являлся германский рейхсвер в лице разведывательного подразделения Абвер. Участие же правительства и диктатора ЗУНР во всех этих разведывательных «играх» мы должны отнести всего лишь к такому понятию как проведение оперативного мероприятия «прикрытия». Немцы не желали лично «светиться» перед странами Антанты в проведении разведывательно-подрывной и террористической деятельности против Польши. Это было чревато гораздо более серьёзными последствиями чем итоги для Германии после 1-й Мировой войны. Для этой «грязной работы» они подыскали (купили) украинских националистов из числа эмигрантских кругов, сформировали из них вначале подпольную организацию с разведывательными задачами, а позже разработали для неё план деятельности в условиях вооружённого конфликта с Польшей, который предусматривал «восстание народных масс» с целью свержения оккупационного режима. (Между прочим, отработанная схема действий отлично зарекомендовала себя при уничтожении своего противника на восточном фронте – Российской империи в 1917 г.).
Если использовать военную терминологию – организовать и осуществить серию диверсионно-подрывных акций в тылу вероятного противника с целью уничтожения его узлов связи, пунктов снабжения, внесения паники, дезорганизации и оказания психологического воздействия на личных состав воинских частей, и мирное население. (В последствии эта схема была апробирована на практике в июне 1941 года на Восточном фронте. Только теперь против правоприемника Российской империи – Советского Союза).
На каком-то этапе для Абвера это представляло актуальность, но позже, в конце 1922 г. внешнеполитическая ситуация стала меняться (после заключения Раппальского договора с РСФСР) и Германии пришлось корректировать свою программу по дестабилизации обстановки в Восточной Малопольше. В свою очередь правительство ЗУНР в изгнании, как оказалось, не прочь было за «секретные бумаги» финансировать своё возвращение на родную землю. Но в данный временной период Германия, очевидно, оказалась не заинтересованной в организации восстания, признания и поддержки возрождённой ЗУНР, чтобы не осложнять свои отношения со странами Антанты и усугублять не решённый территориальный вопрос с Польшей. Это её желание совпало с желанием Жечи Посполитой окончательно решить вопрос Восточной Малопольши в свою пользу и лишить бывшее руководство ЗУНР каких-либо иллюзий на государственный реванш в будущем.
И вот здесь весьма кстати оказалась деятельность враждебной экспозитуры ЗУНР во Львове, дважды разгромив которую в течение двух лет, надо отметить без особых затруднений, польские власти показали всему миру коварность и преступность бывшего режима диктатора Е. Петрушевича на территории Восточной Малопольши. Тем самым, окончательно выбив у него политические и моральные основания, для предъявления своих требований странам Антанты. Принимая во внимание изложенное, мы вправе сделать следующие заключение, относительно появления Украинской военной организации:
1. В июле-августе 1920 г. в Праге произошла лишь формальная легализация и закрепление «сделки» между правительством ЗУНР и Рейхсвером (Абвер) Германии о создании совместной разведывательной резидентуры во Львове для проведения шпионажа, подрывных и террористических акций на территории Галиции временно оккупированной Речью Посполитой;
2. Созданием Краевой резидентуры ЗУНР ВО-Абвер во Львове предусматривалось осуществление операций разведки на территории Польши. Задачи организации и проведения т. н. национально-освободительной борьбы перед резидентурой ВО-Абвер не ставились. По крайней мере, Абвером на первом этапе. Поэтому заявлять, как это принято в кругах украинских историков, о том, что с создания ВО-УВО в эмиграции началось украинское национально-освободительное движения возглавляемое Е. Коновальцем, ставящей перед собой целью освобождение украинского народа от оккупации и создание независимого и соборного государства Украины, исторически некорректно и ложно.
Специальные службы министерства обороны Веймарской республики не могут являться выразителем чаяний оккупированного народа в вопросах национального освобождения. Если же мы допускаем такую возможность, тогда вопрос должен идти не о национальном освобождении; но о замене польской оккупации – германской, что, впрочем, уже было только на территории во много раз превышающей ЗУЗ (оккупация германскими и австрийскими войсками территории Малороссии с весны по осень 1918 года). Никакого национального освобождения германская и австро-венгерская оккупация украинскому народу не принесла иначе «освобождённый» ими народ не взялся с оружием в руках уничтожать «освободителей»;
3. Ответственным за функционирование Львовской резидентуры ВО-Абвер являлся Е. Петрушевич. Статус Е. Коновальца можно определить – как советника.
Надежды Е. Петрушевича и всего руководства ЗУНР в изгнании на возвращение в родной край и возрождение западно-украинской народной республики окончательно рухнули 15 марта 1923 г. когда страны Антанты признали территорию Восточной Гали́ции неотъемлемой частью Жечи Посополитой. Реакция правительства ЗУНР конечно же была негативной. В одночасье оказались напрасными все многолетние усилия по возрождению Республики. Теперь положение Е. Петрушевича и его правительственного аппарата мало чем стало отличаться от таких же «изгнанников» как М. Скоропадский и С. Петлюра. Чтобы не превратиться в «политических трупов» им оставалось только одно – идти наниматься в качестве «политического холопа» к тому, кто больше заплатит.