– То есть вы согласны, что…
– Да, она выдумала этих монстров. Возможно, так ей было легче, это всё пережить. Ведь осознавать, что такое могли сотворить люди, куда сложнее, – она умолкла, вновь воспользовавшись платком. О том, что тело Евы Кузнецовой найдено спустя пятнадцать лет, она конечно же слышала из новостей, и даже смела предположить, что Кристина каким-то образом к этому причастна, но озвучивать свои размышления следователю не стала.
– А что за история случилась с вашим гражданским мужем?
Евгения Артёмовна застыла,
– Пьяный… Это для него вообще было нормой. И в таком состоянии, вышел на балкон и выпал, – скудно пояснила она, показывая всем своим видом, что об этом человеке вспоминать ей крайне неприятно и совершенно не хочется.
– Кристина видела, как это произошло? – Клементов ощутил некую недосказанность. Он догадался, что Евгения Артёмовна, что-то утаивала. Возможно, она желала смерти своему гражданскому мужу. Возможно, она была рада, что так случилось.
– Конечно же нет. Она… мы с ней в это время спали.
– Вы спали с мужем в разных комнатах?
– Да, когда он был пьян, я спала в одной комнате с Кристиной. А он практически не просыхал, – она бы ещё много чего могла рассказать ему, например, как они голодали из-за этого пьяницы или как он бил её, а потом ничего не помнил, но естественно не стала. Минуту или около того, Клементов молча сидел, после чего встал, поблагодарил за чай и сказал, что ему пора. За что Евгения Артёмовна была ему неимоверно благодарна, ещё немного и она бы разрыдалась, выворачивая всю свою душу наизнанку.
Кристина вновь пропустила момент возвращения Арсения. Она всё-таки смогла уснуть, но пробуждалась ночью несколько раз и не застала его в убежище, а сейчас он вновь сидел за столом и что-то химичил.
– Ты снова покидал ночью убежище? – потягиваясь спросила Крис.
– Собирал кое-что, тут неподалёку, – сухо пояснил он, явно что-то утаивая.
Крис кивнула. В этот момент перед её глазами вновь всплыла картина целующихся соседки и её мужа и то какой Андрей счастливый, щекочет маленькому ребёнку животик и её потянуло тошнить. Воспоминание вызывало одни отрицательные эмоции. Как же ей хотелось, чтобы они все сдохли. Впервые она пожелала кому-то смерти. И это было ужасно – ужасно, что она становится такой, какой ей совсем не хотелось быть. Она надеялась, что время и вправду залечивает раны и когда-нибудь она не будет чувствовать по этому поводу ничего, кроме безразличия, а сейчас… Сейчас ей хотелось одного, чтобы Андрей и его любовница, страдали и мучились.
– Ты как? – спросил Сеня, заметив её расстроенный и потерянный вид.
– Нормально, – отозвалась она, прогоняя прочь от себя мрачные мысли.
– По-прежнему хочешь вернуться туда?
– Да, – честно ответила она, – Вернуться и врезать ему по яйцам, а этой чувырле выдрать все её жиденькие волосюльки.
– Что ж, это аргумент, – Сеня был рад, что она злилась, это всё же лучше, чем внутренне погибать, уничтожая саму себя.
Они вышли из пещеры, обогнули скалу и теперь шли в самую глубь древнего леса, где Крис ещё ни разу не бывала. Сложно представить каким образом Сене удавалось ориентироваться в округе, ведь каждый метр был похож на предыдущий; трава-деревья, трава-деревья, деревья-трава. И всё дикое, и неисследованное.
– Долго ещё идти? – спросила Крис, чувствуя, что уже начинает понемногу уставать. Они перелезли через огромное давно упавшее дерево, покрытое каким-то голубоватым мхом. И так практически во всём. В этом мире всё было столь похожим на людской мир и всё же чем-то отличалось. Вот как например, этот голубоватый мох.