– Муж?
– Ну конечно. Постоянно бегал к соседке снизу, то за солью, то за сахаром. Я один раз так и спросила у него, чавой это ты, говорю, зачастил к Маринке? А он мне так злобно, отвали, грымза старая. Представляете?
– Какой невоспитанный, – согласился с ней следователь, но Любовь Леонидовна всё равно его не слышала, она продолжала разглагольствовать.
– Что мать Маринки от замужнего родила, что эта.
– Что вы говорите?! – следователь разыграл удивление, но его-то такими вещами уже давно не удивишь.
– Знаете, я прямо напротив её квартиры живу. Как ни придёт к ней, так минут на двадцать у неё застрянет. А выходит красный вспотевший, а жене врал, что якобы шкаф чинил или водопровод чистил. Знаем мы что он ей чистил, – она многозначительно улыбнулась, сверкнув золотым зубом, – Чирикались они там.
Клементов кивнул.
– А недавно смотрю в глазок, вообще тащит ночью из её квартиры в свою детскую кроватку. Вот и думайте теперь. Жена в коме, а он уже новую семью завёл.
– Думаете ребёнок от него? – спросил Клементов, наперёд зная ответ.
– Да кто ж их разберёт. Может от него, а может и нет. Я свечку не держала. Эх, бедная-бедная девочка.
– Спасибо за информацию, – поблагодарил следователь и направился к машине, а Любовь Леонидовна отправилась по своим делам, всё продолжая вслух причитать: «Бедная-бедная девочка. Эх, беда-беда…»
Марина наблюдала из окна за тем, как патриот следователя укатывает со двора. Она не видела, но могла предположить, что несколько минут проведённых у подъезда следователь потратил на общение с кем-то из соседей. Она не видела с кем именно, но догадывалась. А когда заметила прихрамывающую толстую бабку Любку, что живёт напротив её квартиры, сомнения отпали совсем. Эта та ещё сплетница.
Марина предчувствовала, что следователь решит наведаться к ней, после поимки Амира, поэтому ещё ночью она забрала спящего Никитку и спустилась к себе в квартиру. Андрей даже не заметил. Он уснул практически сразу, как голова коснулась подушки, бормоча под нос неразборчивые пьяные бредни.
Она чувствовала, что следователь подкрался слишком близко. Оставалась одна надежда на Амира, что он не расколется. А как же Кристина? Если она всё же придёт в себя?
– У них ведь на нас ничего нет, – вслух произнесла она, покачивая спящего сына на руках и глядя в окно, – Нет никаких доказательств.
Евгения Артёмовна сняла закипевший чайник с плиты и разлила кипяток по чашкам с чайными пакетиками. Она всё ещё была в халате и не причёсана. А под глазами тёмные круги.
– Извините, что так рано, – поторопился извинится Клементов, придвигая к себе горячую чашку.
– Ничего, – Евгения Атёмовна села за стол, – Я всё равно в последнее время практически не сплю, – она шмыгнула носом, достала платок и шумно высморкалась, – Ещё этот насморк замучил. Скажите что-нибудь стало известно?
Клементов решил показать снимок Амира Пичхадзе сразу, чтобы не тащить несчастную женщину в участок.
Почти две минуты, она хмуро разглядывала фото, после вернула его следователю.