– Я Эйк, – ответил он после того, как осушил стакан. – Ты пришла забрать нас домой? Ты королева?

Алиса коснулась короны.

– Нет, я не королева. Но королева мне помогает.

– А она добрая королева или злая? – с внезапным страхом спросил Эйк.

– Добрая, – заверила его Алиса.

Добавлять «по крайней мере до тех пор, пока не увидит свою сестру» Алиса не стала. Она чувствовала гнев магии, изгоняющей Белую Королеву из тела мальчика, подавленную ярость, которая только и ждала подходящего момента, чтобы развернуться. И надеялась, что, когда время придет, Красная Королева вспомнит: Алиса хотела остаться Алисой, а не сделаться всего лишь сосудом, вместившим Королеву.

Магия внутри Алисы замерцала, как бы говоря: «Я помню».

Алиса двинулась вдоль шеренги детей, медленно освобождая каждого от чар Белой Королевы. Каждого ребенка она спросила, как его звать, вопреки всему надеясь, что кто-то все же окажется Эйрой, но увы, Эйры тут не было. Ребята не знали судьбу других детей из деревни, но предполагали, что те уже умерли.

Алиса думала, что в комнату в любой момент может ворваться Белая Королева, чтобы остановить ее, но никто не появлялся. Все шло вообще не так, как она ожидала. Может, Королева просто была истощена своей магией, как Бьярке, и не могла сражаться с Алисой? Или она ждала, что Алиса сама придет к ней? Или просто боялась встретиться лицом к лицу с той, которая отвергла ее иллюзии? А может, Белая Королева пряталась от Красной Королевы, от сестры, которую убила давным-давно?

Всякий раз Алиса не просто освобождала ребенка, но уничтожала немного силы Белой Королевы, так что, когда Алиса наконец сможет встретиться с ней, противница будет ослаблена.

«Ослаблена, – подумала Алиса, – и ранена, как медведь с огромной занозой в лапе. А медведи очень, очень опасны, когда им больно».

Мысль эта исходила не от нее самой, а от сознания, заключенного в короне Красной Королевы. Алиса, прожившая всю жизнь в Городе, ничего не знала о медведях. Медведя она видела лишь однажды, дрессированного, циркового – он танцевал, подстегиваемый хлыстом хозяина. Ее няня – одна из многих, не та, которая водила ее в зоопарк, и не та, которая водила ее в доки, а какая-то другая, глупенькая девчонка с желтыми кудряшками и ямочками на щеках, похожая на фарфоровую куклу и пользы приносящая почти столько же, взяла ее на прогулку, и они остановились посмотреть, как мишка кружится на задних лапах, пока какой-то мальчишка крутил ручку шарманки.

Медведь показался Алисе ужасно больным и печальным, и она помнила, как пожелала, чтобы он набросился на человека, который обращался с ним так жестоко. Няне зрелище быстро наскучило, и она потащила Алису дальше, а через несколько секунд они услышали, как толпа зевак закричала. Алиса оглянулась через плечо, когда они заворачивали за угол, но ничего не увидела.

«Я это сделала, – подумала она сейчас. – Я заставила медведя накинуться на его хозяина. Я сделала это своим желанием».

Желания волшебников представляли опасность, и именно поэтому ее мать советовала ей быть осторожной, хотя и не удосужилась сказать Алисе, что она – волшебница. Алиса была всего лишь маленькой девочкой и не знала, на что способна.

Голосок одного из детей вывел ее из задумчивости.

– И что мы теперь будем делать? – спросила девочка, совсем малышка, лет пяти, по имени Эльфильда.

Она выглядела относительно здоровой по сравнению с другими детьми, которые пробыли тут дольше, но она хмурилась и потому выглядела очень взрослой – со всеми тревогами и заботами взрослого человека на крохотном личике.

– Что ж…

Алиса погрузилась в размышления. Не могла же она взять их с собой, отправляясь на встречу с Королевой. И Тесак был где-то рядом, а она никуда не ушла бы без него. – Что, если вы посидите здесь еще немножко, устроите пикник, отдохнете, пока не почувствуете себя сильнее, а потом мы все вместе вернемся к подножию горы, к вашим родителям?