Алиса зажмурилась, толкнула дверь, открыла глаза – и посмотрела снова. Огонь жадно пожирал дрова. В комнате витали ароматы курицы, картошки, свежего хлеба и еще чего-то… Алиса принюхалась, как Судак, как Тесак, как пес, почуявший что-то вкусненькое.
Пальцы ее ухватили и приподняли крышку – чуть-чуть, так что мелькнул лишь намек на нечто розовое, и голубое, и желтое: слои крема вдвое толще ее запястья…
Крышка с грохотом упала на место.
Только дурак не заметил бы, что хижина заколдована. Благодаря Судаку Алиса точно знала – здесь правит волшебница, та, что называет себя Королевой, держит на побегушках гоблина и по каким-то известным лишь ей причинам превращает людей в великанов-людоедов. И если эти чары наложила не Королева, значит, это сделало какое-то из ее созданий.
Алиса с Тесаком однажды уже выскользнули из ее ловушки. Что, если Судак привел Алису сюда по приказу Королевы? Или он просто думал, что делает доброе дело, помогая Алисе найти убежище на ночь, и ничего не знал о наложенном на хижину заклятье?
Так или иначе, это было неважно. Алиса не мышь, чтобы соблазниться кусочком сыра в мышеловке. В ее мешке полно еды. Она обойдется и без королевского торта!
Не нужны ей и хрустящие белые простыни, и пуховое одеяло на стоящей в углу кровати. У Алисы есть свое (
Пока она не воспользуется чужим гостеприимством, она в безопасности. Так ей казалось. Судак говорил о четырех стенах и крыше над головой – что ж, ими она и ограничится и прекрасно поспит у очага, к тому же уже разожженного.
Хлеб из мешка совсем зачерствел. Алиса попыталась отнестись к этому черствому кусочку с большим энтузиазмом – как тогда, когда они с Тесаком вошли в булочную из кукольной деревеньки. Но ароматы жареного цыпленка, картошки и – да-да – торта (Алиса всегда слишком любила сладости) щекотали ей ноздри, буквально застревая в носу и не желая никуда уходить.
«Не нужен тебе никакой торт. Именно из-за торта ты вляпалась в неприятности с Кроликом. Тогда ты была слишком мала, но теперь-то ты поумнела?»
– Из того, что тут что-то есть и ты это что-то хочешь, вовсе не следует, будто ты должна это взять, – вслух сказала Алиса. Но голос ее прозвучал отнюдь не так громко и уверенно, как ей хотелось бы.
Она глотнула тепловатой, отдающей затхлостью воды из маленького бурдюка, который извлекла из своего мешка. От этого в горле отчего-то пересохло больше прежнего, но Алиса решительно отвернулась от выставленных на столе яств.
Она обошла хижину, задувая свечи, осторожно, стараясь ни к чему не прикасаться, чтобы не создать даже мимолетного впечатления, что она намерена воспользоваться тут хоть чем-то, кроме дров для огня.
«А утром я соберу хворост, чтобы возместить убыток. И дело в шляпе».
Она была совершенно уверена, что все это – дело рук Королевы. А еще была уверена в том, что эта Королева получает удовольствие от жестокости. И нет ничего хорошего в том, чтобы позволять такой особе поступать с ней так, как ей вздумается.
Подумав немного о том, какой интерес может быть у Королевы к ней лично, Алиса решила, что сама она тут совсем ни при чем. Белая Королева просто следила за лесом. Алиса и Тесак вошли в него, выйдя невредимыми из деревни-ловушки. Вот Королева и заинтересовалась ими.
Нет, Алиса не собиралась думать о гоблине. Он пугал ее – почему, она и сама не знала. Она постелила себе перед очагом, сунула мешок под голову и поплотнее завернулась в одеяло.
Алиса ни капельки не устала, ведь она так хорошо выспалась на ладони Судака. Но она лежала и смотрела на пляшущие на потолке тени, чтобы не слоняться по комнате и ненароком не сделать чего-нибудь неправильного – не съесть, например, то, что стоит на столе.
Теперь, когда рядом – для разнообразия – не было ни великанов, ни гоблинов, ни непосредственной опасности, Алиса осознала кое-что поразительное. Она оказалась одна – по-настоящему, абсолютно одна – впервые за десять лет. Хотя вполне возможно, что и впервые за всю свою жизнь. Она не могла припомнить ни единого эпизода из детства, когда возле нее не было бы хоть одного человека – гувернантки, служанки, родителей, сестры, Дор…