Острова Вест-Индии, по мнению Версаля, были основной целью, за которую стоило ожесточенно сражаться. «Сахарные острова» приносили гигантские доходы обеим колониальным империям. Одну пятую всего английского импорта в 1775 году составлял сахар, и стоил он в пять раз дороже ввозимого в Британию табака. Белый и коричневый сахар, а также черная патока (меласса) с французских Карибских островов приносили еще большие прибыли. Совсем иное мнение бытовало в отношении Канады. «Несколько тысяч арпанов снега», – иронизировал по поводу Новой Франции Вольтер.

Из-за растянутости коммуникаций и недостатка сил маркиз де Монкальм мог рассчитывать только на затяжную оборонительную войну. Он был не в силах собрать в кулак все французские соединения. Часть войск несла службу на стратегически важном озере Шамплэн и форте Ниагара, другая охраняла подступы к Монреалю. Отчаянные депеши маркиза оседали в недрах военного министерства. Между тем британский генерал-майор Джеймс Вульф вторгся в Канаду. Численное превосходство англичан составляло пять к одному, а эскадра Великобритании, отрезавшая Квебек с моря, составляла двадцать с лишним кораблей.

Когда-то Людовик XIV произнес фразу: «Бог всегда на стороне больших батальонов». Луи де Монкальму не сопутствовала удача Фронтенака. Преисполненный решимости генерал Вульф готовился сокрушить «этих чертовых псов канадцев». В июне 1759 года «красные мундиры» предприняли первый штурм Квебека. Маркиз поставил под ружье все мужское население города – от седобородых купцов до юношей-семинаристов – и сумел отбить первый штурм.

Непреклонный Вульф, занявший противоположный берег Св. Лаврентия, приказал начать обстрел города. Триста зажигательных ядер мортир ежедневно в течение всего лета обрушивались на Верхний Квебек, который превратился в город-призрак. Терроризированное население покинуло свои дома и бежало к дальнему крепостному валу или в поля за пределы города. Как говорили английские канониры, «мы превратили Квебек в преисподнюю». Тем не менее Монкальм успешно отразил второй британский штурм.

Джеймс Вульф приступил к тактике выжженной земли. Он твердо рассчитывал, что господство террора заставит французов выбраться со своих укрепленных позиций для защиты родственников и близких. Словно хищный зверь, Вульф кружил вокруг французской цитадели. В течение всего августа небо над рекой Св. Лаврентия было темным, будто разгорелся огромный пожар в лесу: дым от горящих французских селений застилал небо.

По вечерам генерал Вульф любил декламировать элегии Томаса Грея – томик стихов ему подарила невеста перед отплытием в Канаду. Среди офицеров, слушателей командующего, был флотский капитан Джеймс Кук, будущий всемирно известный английский мореплаватель, который разгадал тайны фарватера реки Святого Лаврентия.

Вульф продолжал искать брешь в укреплениях «канадского Гибралтара». Монкальм и прикрывавший его со стороны реки Бугенвиль успешно держали оборону. Британцы несли большие потери, и Вульф даже начал задумываться о снятии осады до наступления ранней канадской зимы. Но, как это часто бывает, нашелся предатель, указавший «проход к Фермопилам».

Сначала англичанам удалось обманным маневром отвлечь морские силы Бугенвиля от стен Квебека. Затем, в глухую ночь с 12 на 13 сентября 1759 года, британцы, пользуясь картами Кука, смогли тайно высадиться в отдаленной бухте, где среди крутых холмов проходила тропинка, пригодная для транспортировки пушек. С самого верха скалы их окликнул французский часовой. Находчивый офицер из шотландского полка, владевший французским языком, ответил, что это направленное Бугенвилем пополнение. Затем британские гренадеры без труда перерезали посты полусонных французских ополченцев.

Когда рассеялся утренний туман, командующий Монкальм увидел в подзорную трубу развертывавшиеся к западу от Квебека британские батальоны. Они находились на равнине Авраама, на расстоянии одной мили от городской стены, наиболее уязвимой с точки зрения обороны города. Вслед за гренадерами в красных мундирах матросы вручную втаскивали на покрытые росой луга корабельную артиллерию.

Британский историк Фрэнк Маклинн в книге «1759» анализировал сложившуюся ситуацию: «Так как время еще было на стороне Монкальма, он любой ценой должен был дождаться подкреплений Бугенвиля. Нетерпеливое ожидание этого офицера можно сравнить с тем нетерпением Наполеона, с которым император ждал маршала Груши при Ватерлоо, что случилось через пятьдесят шесть лет после этих событий».

Кафедральный собор Нотр-Дам

Интерьер собора

Монкальм посчитал, что сможет упредить атаку англичан. Не дождавшись Бугенвиля, он вывел на равнину Авраама лучшие силы – в одном ряду с гасконцами и беарнцами стояло квебекское ополчение. Французы бросились в отчаянную атаку, которая была встречена шквалом картечи и палашами вымуштрованной английской пехоты. Утратив дисциплину на поле боя, канадцы начали отступать к стенам города. В эту минуту смертельное ранение получил Луи де Монкальм.

Сражение было проиграно. Помимо маркиза, на полях Авраама погибли два его бригадных генерала – Фонтбонн и Менесергю. В этот же день под стенами Квебека нашел свою смерть и британский командующий Джеймс Вульф. По легенде, накануне решающего штурма он декламировал собственное стихотворение, которое затем легло в основу популярной застольной песни английских офицеров.

Премьер-министр Великобритании Уильям Питт, выступая в Палате общин, блистал риторикой: «Поиски параллели в истории Греции и Рима меркнут перед величием момента… Этот ужас ночи, отвесная скала, покоренная Вульфом. Империя, добавленная им к Англии, страшная катастрофа конца жизни, которая стала началом его славы».

Бои за Канаду завершились 17 сентября 1760 года, через год и три дня после смерти Монкальма, когда французы сдали Монреаль. Парижский договор в 1763 году завершил Семилетнюю войну и констатировал очевидное: английский «Юнион Джек» развевался почти во всей восточной части Америки. Чтобы подсластить пилюлю, Людовик XV приказал устроить в Париже народные гуляния по случаю мира. На пустыре неподалеку от Елисейских полей, где раньше было место для дуэлей (ныне Площадь Согласия), воздвигли конный памятник «Возлюбленному королю» с четырьмя женскими фигурами – аллегориями Мудрости, Силы, Справедливости и Мира. Народ, веселившийся под бесплатную выпивку, ерничал, что скульптурные дамы короля – три сестрички-фаворитки де Майи и сменившая их мадам Помпадур.

Пушки на время смолкли. Идеологическая война разгоралась в искусстве. Президент Британской академии художеств Бенджамин Уэст создал грандиозное батальное полотно «Смерть генерала Вульфа»: на фоне долины Авраама истекающий кровью триумфатор Вульф отдает последние приказы верным офицерам. Не менее масштабным и драматическим ответом Уэсту стало полотно Франсуа Ватто «Гибель Монкальма». На волне мифотворчества возникла легенда о предсмертных словах маркиза: «Я нахожу себе утешение в том, что моим поражением и своим завоеванием Англия вырыла себе могилу».

Терраса Дафферин

Более ста лет назад писатель Джеймс Оливер Кервуд посвятил канадской истории волнующие строки: «Неторопливое путешествие по выжженной земле невозвратного прошлого: чтение писем, написанных рукой тех, кто более ста пятидесяти лет назад сошел в могилу; грезы наяву над пожелтевшими манускриптами, начертанными священниками и мучениками; встречи со святыми сестрами монастыря урсулинок и благочестивыми монахами Квебека, ревностно берегущими сокровища пионеров Нового Света – своих единоверцев, и, наконец, снятие покрова, скрывающего любовь, ненависть, трагедии и счастье почти забытого периода нашей истории, отмеченного рождением американской и канадской нации, а также событиями, потрясшими два великих народа и сделавшими их тем, чем они являются в наши дни».

Предсмертные прорицания маркиза де Монкальма, если они были произнесены, отчасти сбылись. Спустя всего шестнадцать лет после падения Новой Франции восставшие американские колонии объявили о своей независимости и нанесли поражение Великобритании. Но «Страна кленового листа» осталась под властью британской короны. Американцы попытались осадить Квебек в конце 1775 года и были наголову разгромлены в новогоднюю ночь.