Граф Фронтенак поощрял дальнейшие географические исследования. При его финансовой поддержке руанец Рене-Робер Кавелье де Ла Саль
К концу столетия осененные королевскими лилиями земли Новой Франции простирались от «хладных скал» Ньюфаундленда на севере до джунглей Мексиканского залива на юге и от побережья Атлантики на востоке до великих прерий на западе. Небольшой по размерам город Квебек стал столицей самой крупной административной единицы в мире. Французские первопроходцы и миссионеры основали целый ряд известных поселений. На картах Нового Света появились Де-Труа (позже ставший Детройтом), Сен-Луи (превратившийся в Сент-Луис), Форт Дюкен (нынешний Питтсбург), Нувель Орлеане (Новый Орлеан). Подобно тому, как многие старые города Европы возникли на месте стоянки римских гарнизонов, североамериканские города-мегаполисы Чикаго и Торонто выросли на месте французских торговых факторий.
Супруга губернатора Новой Франции Анна де ла Гранж ни разу не побывала в Квебеке. Ее интересы ограничивались придворной жизнью. Мадам служила герцогине де Монпансье, внучке короля Генриха IV и двоюродной сестре «короля-солнца». Дюма уделил несколько строк графине Фронтенак в книге «Людовик XIV и его век»: «Уже отроком Луи XIV обратил особое внимание на трех женщин. Первой была г-жа де Фронтенак, адъютантша принцессы де Монпансье, совершившая с ней орлеанскую и парижскую кампании». Далее Дюма, говоря о юношеской привязанности короля, ссылается на исторические записки самой де Монпансье: «Однажды я ехала на лошади возле короля, а г-жа Фронтенак рядом со мной. Казалось, король находил большое удовольствие быть вместе с нами, королева даже заметила, что он влюблен в г-жу Фронтенак, и распорядилась прекратить эти прогулки, весьма тем огорчив Луи XIV».
Король и в дальнейшем благоволил к мадам Фронтенак, наградив ее титулом «Божественная»
Политическая история Квебека – города и королевской провинции – постепенно сложилась в авантюрное повествование, в котором переплелись интересы Версаля, бретонских и нормандских негоциантов, парижские интриги и героические канадские будни. Два звонких дворянских имени – Фронтенак и д"Артаньян – стали, по сути, яркими символами XVII столетия, времени наивысшего взлета Франции, империи, оставившей свой след на разных материках, в камне и книгах.
Дюма подарил д"Артаньяну вторую, не менее колоритную, жизнь. Канадские деяния Луи де Буада де Фронтенака со временем стали легендой. Даже войны этого периода получили его имя. Губернатор Новой Франции умер в ноябре 1698 года и нашел последнее пристанище в квебекском кафедральном соборе Нотр-Дам. По старинному обычаю, сердце Фронтенака в свинцовом контейнере доставили вдове в Париж. Но графиня холодно встретила посылку: «Мне не нужно мертвого сердца, которое не принадлежало мне, пока билось».
Поля Авраама
В 1711 году Великобритания вновь попыталась овладеть крепким французским орешком. Провидение в тот год оказалось не на стороне Альбиона: мощный английский флот разбился в дождь и туман на порогах реки Св. Лаврентия. Вознося хвалу небесным силам, квебекцы переименовали свою старейшую церковь на Королевской площади в Нижнем городе в Нотр-Дам-де-Виктуар (Церковь Богоматери Победоносной). Из глубоких подвалов купцов и маркитантов на Пляс Руаяль выкатывались бочки с вином и лучшей снедью. Галльский дух праздновал новую викторию.
Бесконечные стычки и войны англичан с французами, нравы индейцев, колонистов и пионеров-землепроходцев нашли отражение в серии романов Джеймса Фенимора Купера, ставших, задолго до Дюма, классикой мировой приключенческой литературы. И все же растянувшееся на полтора столетия соперничество Лондона и Парижа в Северной Америке подошло к развязке. В годы правления Людовика XV Франция начала утрачивать свои позиции в Новом Свете. Распутный монарх мало интересовался канадскими делами. Расходы на содержание двора значительно превосходили колониальные субсидии, а решения кабинета министров зачастую определялись фавориткой короля маркизой де Помпадур.
Ахиллесовой пятой Новой Франции, которую увидел еще кардинал Ришелье, оставалась малочисленность ее населения. На канадских просторах в 1760 году проживало около 60 тысяч французов. Население английских колоний в Северной Америке достигло полутора миллионов. Канада была ревностным католическим анклавом. Деятельные французские протестанты – гугеноты, не имевшие возможности эмигрировать в Канаду, – обретали вторую родину в американских колониях Великобритании.
Известен диалог двух французских исторических персонажей, состоявшийся в начале 1759 года, в разгар Семилетней войны. Молодой флотский офицер Луи Бугенвиль, будущий знаменитый мореплаватель, побывав в Квебеке, подготовил доклад морскому министру Николя Беррьеру. Последний, ставленник мадам Помпадур, так экономил на содержании французского флота, что отменил пенсии морякам-ветеранам и распорядился снять с довольствия всех котов на военных кораблях. Бугенвиль попытался объяснить министру трудное экономическое и военное положение Новой Франции перед лицом превосходящих сил противника. Беррьер пожал плечами:
– Когда дом охвачен пожаром, не следует беспокоиться о судьбе конюшен.
Не по годам дерзкий Бугенвиль нашелся с ответом:
– По крайней мере, мсье, никто не скажет, что вы выражаете точку зрения лошади.
Американское противостояние сильнейших в мире империй, английской и французской, определялось соперничеством за главные водные артерии континента. Ключом к победе была долина реки Огайо – своего рода Суэцкий канал внутренних американских территорий.
Долина обеспечивала коммуникации между востоком Канады, Новым Орлеаном и рекой Миссисипи.
Двадцатисемилетний лейтенант по имени Джордж Вашингтон в 1754 году провел неудачный бой с французами у форта Дюкен (нынешний Питтсбург). Командующий французским отрядом Кулон де Вилье взял Вашингтона в плен, но отпустил будущего первого президента США в обмен на обещание навсегда покинуть долину Огайо. Мелкий пограничный эпизод неожиданно привел к разрастанию конфликта по обе стороны Атлантики. Как говорил Вольтер, «выстрелы в Америке отозвались огнем войны во всей Европе».
Многие историки, включая сэра Уинстона Черчилля, называли разразившуюся в Старом Свете Семилетнюю войну 1756–1763 годов «первой подлинной общемировой войной». В этот конфликт оказались втянуты все крупные государства, включая Россию, союзницу Франции, выяснявшую собственные территориальные споры с соседями. Война войной, но куртуазность соперничающих монархов оставалась на высоте. Георг II Английский в разгар боев передал Людовику XV сочувственные, дружеские слова по поводу неудавшегося покушения на его жизнь в Версале.
Британцы в Америке теснили французов по всем направлениям: был взят форт Фронтенак на озере Онтарио, пала крепость Луисбург на полуострове Новая Шотландия. Индейские племена, умасливаемые подачками англичан, переходили на сторону Альбиона. Спасать французов в Квебеке отправили нового командующего – Луи-Жозефа маркиза де Монкальма-Гозона, ветерана, служившего на передовых рубежах с конца 1720-х годов в Италии и Германии. Вместе с Монкальмом на борту брига «Ликон» находился бывший мушкетер и его надежный друг Луи Бугенвиль.
Версаль, направив генерала Монкальма в Канаду, дал ему всего триста солдат: считалось, что судьба Новой Франции решится на полях сражений в Европе. Мало того что французы испытывали дефицит боеприпасов и продовольствия – у них не было опытных военных специалистов, особенно не хватало офицеров артиллерии. У Монкальма служили всего два военных инженера – и ни одного сапера. Именно по этому поводу состоялся упомянутый выше спор Бугенвиля с военным министром Франции.