Не все из нововведений О"Рейли прошли проверку временем. Строгий правитель пытался улучшить городские нравы, закрыл многие злачные места и позволил содержать в Новом Орлеане всего двенадцать таверн и шесть биллиардных, где продавался алкоголь. В питейные заведения не допускались бродяги и женщины легкого поведения, строго запрещалось сквернословие и богохульство. Здесь явно прослеживается ирония истории: «город-круассан» и в последующие времена будет отмечен свободой нравов, фривольным карнавалом Марди Гра, а развеселая Бурбон-стрит в центре Французского квартала станет всемирно известной родиной коктейля.
Бывшие луизианские губернаторы О"Рейли и Ульоа дослужились до генеральских чинов. О"Рейли был верной шпагой иберийской короны во многих сражениях. Ульоа остаток жизни провел в уединении, занимаясь науками. Оба осели в Андалусии, близ порта Кадис. Граф О"Рейли построил здесь мощные береговые укрепления. Антонио де Ульоа открыл в Кадисе первую в Испании обсерваторию.
Фамилия О"Рейли промелькнет и в русской культуре. Путешествовавший по Европе московский аристократ из рода Вяземских и Долгоруковых познакомился в Бордо с племянницей графа Дженни О"Рейли (в замужестве Квин). Он увез Дженни от супруга-офицера, добился ее развода и обвенчался в России вопреки воле своих родителей. В скандальном браке в 1792 году появился на свет полуирландец князь Петр Андреевич Вяземский, будущий литератор, поэт, один из близких друзей Пушкина.
Превратности бордо на топких берегах Миссисипи обозначили грядущие политические коллизии. Как говорят французские виноделы, терруар – место происхождения – играет определяющую роль. В славном регионе Бордо на краю Атлантики в долине реки Жироны вина делят на левобережные и правобережные. Первые их них обладают более сильным и выраженным характером, а вторые – менее структурированные, моложе по нраву. На американском левом берегу великой реки активно заселялись и входили в экономический рост территории Кентукки, Теннесси, Иллинойса (пока еще колониальные владения), а на правобережье – ждали своего исторического часа неоглядные земли целинной Луизианы.
Шпион, посол, ботаник
«В 1784 году в городе Нью-Йорке родился современный план добиться свободы и независимости всего испано-американского континента», – записал в дневнике дон Франсиско де Миранда.
Сын торговца из Венесуэлы, Миранда начинал службу в Кадисе под началом графа О"Рейли, заслужил офицерские эполеты в боях с британцами во Флориде, был адъютантом губернатора Кубы. Отсюда Франсиско де Миранда руководил испанскими военными и торговыми поставками для тринадцати восставших североамериканских колоний, что дало историкам повод высоко оценить вклад венесуэльца в победу Американской революции.
Склонный к вольнодумству, подполковник Миранда вскоре нажил себе врага в лице всемогущей испанской инквизиции, был разжалован и приговорен к десятилетней каторге. Накануне ареста он сумел ночью сбежать из Гаваны в Америку на контрабандном суденышке.
Недавнего союзника принимали в США радушно. Миранда свел личное знакомство с ключевыми фигурами первого американского правительства – самим Джорджем Вашингтоном, вице-президентом Дж. Адамсом, министром финансов А. Гамильтоном, министром обороны Г. Ноксом. Пылкий южанин пытался увлечь американцев грандиозным планом: «освободительным походом» в испанские колонии – Луизиану, Флориду, Мексику и далее в Южную Америку – с целью создать в Новом Свете новую республику на манер Соединенных Штатов.
Миранду слушали благосклонно, выказывали осторожный интерес к «борьбе с тиранией», но в деньгах и прямой военной помощи отказали. Тогда дон Франсиско, поколесив по Европе под чужими именами, отправился на другой конец мира – в Российскую империю. «Семирамида Севера» Екатерина II, несмотря на официальные протесты испанского посла, произвела галантного креола в полковники Екатеринославского кирасирского полка, что было охранной грамотой, и поселила подле себя во дворце, дав повод фривольным слухам.
Мир становился глобальной «большой деревней» уже в XVIII столетии. Россия со времен Петра I принимала участие в Великих географических открытиях и великих географических авантюрах. В 1724 году царь всерьез вынашивал планы колонизации Мадагаскара (обсуждалась также возможность покупки островов в Карибском море). Майора Абрама Ганнибала, прадеда Пушкина, отправили в противоположном направлении «с предписанием измерить Китайскую стену». В начале 1725 года Петр I повелел командору Берингу открыть Америку с русской стороны.
Екатерина II вынашивала собственные имперские прожекты, и пассионарный заговорщик Миранда оказался весьма кстати. Именно в Северной Америке столкнулись геополитические интересы Мадрида и Санкт-Петербурга. Испанские претензии на тихоокеанское побережье Нового Света восходили к папской булле
В свою очередь, Екатерина II была настроена решительно. Капитан 1-го ранга Григорий Муловский, готовивший эскадру к дальнему походу, получил предписание утвердить «права на земли, российскими мореплавателями открытыя на Восточном море, защитить торги по морю между Камчаткою и западными американскими берегами лежащему, яко собственно и единственно к Российской державе принадлежащие…»
Из мемуаров Миранды известно, что венесуэлец посетил Кронштадт и наблюдал за приготовлениями к экспедиции. Полковник Миранда мог оказаться весьма подходящей политической фигурой для русского утверждения на Аляске и других землях, на которые предъявляла права «корона Гишпанская». Капитан Муловский получил приказ: «торжественно поднять Российский флаг по всей урядности» на территории Америки, а если встретятся какие-либо поселения чужеземцев, «то имеет вы право разорить, а знаки и гербы срыть и уничтожить».
Императрица лично осматривала шерстяные матросские носки и сшитые наподобие алеутских непромокаемые куртки для команды. Российский приоритет в Америке следовало также подтвердить установкой медно-железных знаков с православным крестом и медалями для раздачи туземному населению, которых было отчеканено для экспедиции 1700 штук.
В Мадриде по поводу «русской угрозы» нарастала нервозность. Секретная инструкция короля Карла III Государственному совету от 8 июля 1787 года предписывала мексиканским властям проявлять бдительность в отношении русских и ускорить колонизацию в Верхней Калифорнии. Отправке русской большой морской экспедиции помешали начавшиеся войны с Турцией и Швецией, капитан Муловский погиб в бою, а в дневнике Миранды появилась запись: «…сам дьявол не разберется в этом придворном хитроумии…»
Бывший офицер испанской армии и русский полковник Франсиско де Миранда станет затем генералом революционной Франции (вызвав крайнее неудовольствие Екатерины), но вновь замкнет политический круг: через двадцать лет вернется в Нью-Йорк, чтобы реализовать мечту своей жизни. К тому времени в Северной Америке случились события не менее драматические.
В 1787 году в один из речных городков в Кентукки пришел груз из Нового Орлеана: мука в дубовых бочках. Груз вызвал подозрения, ибо кентуккийцы сами поставляли муку на рынки Нового Орлеана и никак не нуждались в реэкспорте. Одна из бочек оказалась необычно тяжелой. Среди отборной пшеничной муки в ней обнаружилась кожаная сума с золотыми испанскими дублонами. Кому предназначались эти немалые деньги, долгое время оставалось загадкой.
Испанцы присвоили своему секретному осведомителю кличку «Агент № 13» и щедро платили за особо ценные сведения. Он был высокопоставленным офицером американской армии, уроженцем Мэриленда, перебравшимся затем в Кентукки. Здесь он безуспешно пытался заработать на торговле табаком и рабами, а в 1787 году в Новом Орлеане предложил свои услуги испанской короне. Американец согласился употребить все свое влияние, чтобы вывести штат Кентукки из федерального союза и сделать его испанской колонией.
«Агент № 13» был крайне осторожен и даже разработал собственный изощренный буквенно-цифровой код. В 1790 году предатель оказал важную услугу Мадриду. Правительство Вашингтона, пытаясь отыскать пути для торговых караванов от Атлантического побережья к берегам Миссисипи, отправило на запад две партии военных топографов. Получив шифровку из Кентукки, испанский губернатор Луизианы Эстебан Миро поднял индейские племена против американцев, произошли кровавые столкновения, и идея торговых караванов была заброшена.