В апреле 1802 года Томас Джефферсон, составляя письмо американскому послу в Париже Роберту Ливингстону, не слишком сгустил краски: «Взоры каждого в Соединенных Штатах обращены на предприятие, связанное с Луизианой. Ничто со времен революционной войны не вызывает столь сильного возбуждения во всех слоях нации».

Что мог предпринять в складывавшейся драматически ситуации третий президент США? Атлантической республике из шестнадцати штатов не исполнилось и тридцати лет, и многие аналитические умы предрекали распад государства в будущем. Соединенные Штаты лавировали между ведущими колониальными державами – Великобританией, Испанией и Францией – и отчаянно пытались придерживаться нейтралитета. В отсутствие серьезной армии и военно-морских сил, не имея влиятельного дипломатического корпуса, Джефферсон мог уповать только на небеса и на невероятные повороты европейской политики. Последних оказалось немало.

Вечером 3 нивоза (24 декабря) 1800 года Наполеон с супругой Жозефиной выехал из Тюильри в Оперу на премьеру оратории Гайдна. Карета была недалеко от цели, когда на повороте улицы Сен-Никез раздался оглушительный взрыв. В густом дыму, застлавшем узкий проезд, сначала ничего нельзя было разобрать. Когда дым рассеялся, стало видно: мостовая и стены разворочены, несколько убитых, десятки раненых на земле, кровь, битое стекло, кирпичи, превращенные в щебень. Наполеон спасся чудом: кучер его, слегка подвыпивший в тот вечер, бесшабашно гнал лошадей во весь опор, и взрыв «адской машины» произошел через секунду после того, как карета Первого консула повернула за угол.

В те же зимние месяцы вызрел экзотический союз Бонапарта и российского императора Павла I. Русский царь с подачи Наполеона задумал «поразить Англию в самое ее сердце – в Индию». Для будущего похода мобилизовали сорок полков Войска Донского. Первый поэт России, автор неофициального гимна «Гром победы, раздавайся» и государственный казначей Г. Р. Державин выделил на операцию баснословную сумму в 1,5 миллиона рублей.

Непосредственно войсками командовал генерал-майор Матвей Платов, будущий герой войны 1812 года. Пребывавшего в немилости Платова вытащили прямо из каземата Петропавловской крепости и доставили к царю. Павел сообщил атаману, что карт Индии у него нет. Тем не менее во дворце предполагали, что после успешного похода под протекторатом России окажется Северная Индия, примерно по линии Бомбей – граница Непала (Бомбей был бы русским портом).

Усадьба Т. Джефферсона в Вирджинии

1 марта 1801 года, за десять дней до того, как заговорщики удушат царя в собственной спальне, донские конные полки двинулись в безлюдные оренбургские степи. Сами служивые, кроме пяти высших офицеров, думали, что идут «воевать Бухарию». Про Индию они узнали, когда вышел манифест об «апоплексическом ударе» Павла, а самих казаков сразу же после дворцового переворота вернули на Дон. Индийский поход продлился три недели.

Бонапарт, узнав об убийстве императора, был в ярости. «Они промахнулись по мне 3 нивоза в Париже, но попали в меня в Петербурге», – говорил он. В Тюильри не сомневались в причастности Лондона к трагедии в Михайловском замке. Считалось, что организатор заговора, петербургский генерал-губернатор Пален, находился в тесном сотрудничестве с англичанами. Уже в ссылке на острове Святой Елены Наполеон, вспоминая гибель Павла I, неизменно возлагал вину на британского посла в Петербурге Чарльза Уитворта.

К осени 1802 года очередная внешнеполитическая комбинация Первого консула зашла в тупик. В Сан-Доминго французская армия впервые столкнулась с масштабной партизанской войной. Повстанцы совершали дерзкие ночные налеты из джунглей, жгли склады с провиантом, разрушали мосты, отравляли колодцы. Генерал Леклерк перевел супругу Полину Бонапарт из губернаторского дворца в укрепленный форт – собиравшаяся содержать пышный двор и нести свет просвещения гаитянцам, любимая из трех сестер Наполеона пребывала, по сути, под домашним арестом.

Безжалостной Немезидой для захватчиков стали тропические инфекционные болезни, в особенности переносимая москитами желтая лихорадка (сами местные жители имели иммунитет к этой смертельной болезни). В Доминике умолкли разговоры о предполагавшемся походе Леклерка в Новый Орлеан. В сентябре 1802 года генерал доложил в Париж, что в результате эпидемии из двадцати восьми тысяч его солдат в строю остались не более четырех тысяч. Спустя два месяца шурин Наполеона Шарль Виктор Эммануэль Леклерк скончался от желтой лихорадки.

Для амбициозного властителя Франции дверь в «прихожую империи» неожиданно и бесславно закрылась. Добившийся независимости остров вернул себе историческое название Гаити. «Чертов сахар, чертов кофе, чертовы колонии», – по-солдатски выразился Бонапарт. Томас Джефферсон увидел в случившемся свой шанс.

Роли второго плана

Роберт Р. Ливингстон с полным правом может быть отнесен к отцам-основателям американского государства, хотя его исторические заслуги оказалась в тени деяний великих – Дж. Вашингтона, Б. Франклина, А. Гамильтона. Впрочем, сам Ливингстон никогда не рвался на ведущие исторические роли.

Коренной янки из Нью-Йорка, Роберт Ливингстон был одним из самых крупных землевладельцев штата. Тем не менее богатый и образованный лендлорд, выпускник Королевского колледжа (будущего Колумбийского университета), стал на сторону революции. Он вошел в состав Континентального конгресса, заседавшего в Филадельфии, а летом 1776 года был избран в «Комитет пяти», который под началом Т. Джефферсона выработал текст Декларации независимости США.

Возглавив департамент иностранных дел Конгресса, Ливингстон заложил основы американской дипломатической службы. Он сыграл важную роль в мирных переговорах с Англией, добившись первой международной победы своей страны. Согласно Парижскому мирному договору 1783 года, Великобритания признала независимость Соединенных Штатов. Англичане также отказывались от притязаний на земли южнее Канады и восточнее реки Миссисипи.

В родном Нью-Йорке юрист Роберт Ливингстон возглавил высшую судебную инстанцию (прообраз Верховного суда), получив официальный титул «канцлера штата». Город Нью-Йорк в 1785 году стал первой официальной столицей США, а 30 апреля 1789 года «канцлер» Ливингстон принимал на Уолл-стрит инаугурационную присягу у первого президента страны Джорджа Вашингтона.

Свидетель и непосредственный участник самых важных событий американской истории, посол Роберт Ливингстон осенью 1801 года отправился за океан, чтобы принять участие в делах не менее грандиозных.

6 декабря 1801 года посланник Соединенных Штатов впервые предстал перед Наполеоном во дворце Тюильри. После часа ожидания Ливингстон был удостоен короткой формальной аудиенции. Первый консул спросил у дипломата, бывал ли тот ранее в Европе. Получив отрицательный ответ, Бонапарт сказал: «Вы приехали в очень испорченный мир». Затем повернулся к своему министру иностранных дел Талейрану и с усмешкой добавил: «Расскажите ему, как коррумпирован Старый Свет. Вы ведь кое-что знаете об этом».

Роберт Р. Ливингстон

Шарль Морис де Талейран (с картины Ф. Жерара)