Наконец, внезапная полная тишина. Приступ страха!

Пойдут ли войска в атаку?

Войска пошли!

Там, перед первой вражеской линией, какие-то едва заметные бегущие точки. Они увеличиваются! Бой развивается бурно. Почти в самом центре появляются наши английские броневики. Немецкая артиллерия начинает их обстреливать. Наша сейчас молчит.

Особенно тяжело положение на левом фланге противника. Там наши войска должны захватить склон, прозванный за свою форму «утюгом».

В бинокль мы ясно видим, как по нему скользят черные фигурки наших людей и как в известном месте их начинает бить немецкая артиллерия. Стук. Густой дым и мусор. Вместо фигурок — воронка. Снизу снова поднимаются фигуры. Но почему молчит наша артиллерия? Над нашими головами начинают тихонько свистеть вражеские снаряды. Мы должны прервать свой торопливый завтрак в тени старых дубов и перебраться в землянку наблюдательного пункта, двигаясь дальше по линии соединительных траншей, а уже не по прямой линии леса.

В первый день боя мы захватили 10 000 пленных и несколько орудий, но не смогли прорвать линию к Бжежанам. Нерешительными были и бои на нашем правом фланге, где действовала 11-я армия. Пушки, пленные, но ни шагу вперед!

Там, где в прошлом году Брусилов атаковал австрийских славян, остались только немецкие и венгерские дивизии с примесью турок.

Но на левом фланге, где действовала 8-я армия, наши войска в несколько дней добились блестящего успеха. Прорвав австрийский фронт у Калуша, войска генералов Корнилова и генерала Черемисова прорвались вглубь вражеских порядков и 27 июня захватили старый город Галич.

Успеху под Калушем способствовало то, что на этом участке фронта в рядах противника было много славян. Кроме того, нашему командованию удалось за несколько дней до боя получить все необходимые сведения о расположении войск противника и планах командования противника.

Наступление русских войск произошло ровно через четыре месяца после начала революции, в середине периода между февралем и октябрем.

Операции, начатые нами в Галиции, впоследствии были распространены на Западный фронт под командованием генерала Деникина и на Северный фронт. Очень скоро они утратили наступательный характер и стали чисто оборонительными действиями. Неудачи русских армий стали в этой связи одним из самых острых и ядовитых орудий в борьбе против Временного правительства, которую вели руководители корниловского военного заговора, созревшего в сентябре. Но это использование в политических целях восстановления боеспособности русской армии не может, если смотреть объективно, умалять ее историческое значение.

В самый разгар ядовитой кампании, ведущейся против Временного правительства под прикрытием дипломатического флирта официальных правящих кругов Англии и Франции, штаб нашего главнокомандующего 2 или 3 октября направил в штабы союзников следующее сообщение, которое, кстати, было засекречено союзными властями:

«С начала нашей Революции прошло более шести с половиной месяцев, но наши армии продолжают сдерживать, как и прежде, силы противника. Причем эти силы не уменьшились за этот период, а, наоборот, возросли. В день возобновления наступления наших войск в Галиции, 18 июня, число дивизий противника на русско-германском фронте равнялось таковому 27 февраля [т. е., последний день монархии — А.К.]. А в разгар боев в Восточной Галиции и Буковине силы противника увеличились на девять с половиной пехотных дивизий. Это увеличение полностью состояло из немцев, а количество австрийцев и турок сократилось. Артиллерия противника была увеличена за этот период на 640 орудий различного калибра. Кавказский фронт в этом отчете не рассматривается».

Таким образом, после первых моментов военного ослабления Россия после Революции продолжала удерживать на своем фронте врага, численность которого, по крайней мере, равнялась дореволюционному периоду. Благодаря психологическому влиянию русской Революции на население центральных держав, о котором я уже упоминал, Людендорф был вынужден сосредоточить чисто немецкие дивизии на Русском фронте в беспрецедентном количестве за весь период войны.

Стратегическая задача на Русском фронте в 1917 г. была выполнена полностью: победоносный для Германии выход из войны до вступления США в активные действия стала невозможной.

Это основное последствие восстановления боеспособности русской армии никоим образом не зависело от меры успеха русских операций в узком, техническом смысле слова. По этой причине с момента оживления деятельности армии фронт перестал быть центром сосредоточения внутренней политики правительства.

Наше внимание было теперь перенесено во внутренние районы страны, где, используя психологический эффект возрождения армии, необходимо было всеми доступными силами стимулировать возрождение национального самосознания и укрепление нового государства, рожденного Революция.

С началом лета Временное правительство через левых министров начало строить мощную плотину против анархо-большевистского потока.

Как я уже говорил, Временное правительство было совершенно одиноко в первые два месяца революции в своей борьбе за восстановление государственной власти, ибо сторонники «сильного правительства» в Думе не имели никакого влияния на массы. Они лишь стремились дать мудрое руководство, а руководители Совета, играя роль лояльной оппозиции, сумели лишь подорвать авторитет правительства.