— Я на твоей стороне, — вздохнула я. – Просто не хочу, чтобы вы скандалили все выходные.
— Оставь заботу о моих отношениях с отцом – мне, — бросила Волжак и, кажется, снова легла.
— О, ну, хорошо, — вскинув руки, ответила я. – Тогда удачно вам полаяться все следующие два с половиной дня! – гордо подняв голову, я развернулась и вышла из ее комнаты, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
Я прошагала к себе и с размаху рухнула в кровать, перевернувшись на бок и бормоча под нос ругательства.
Спустя минут десять я более-менее успокоилась, хотя сон и не думал приходить. Взглянув на часы, ужаснулась – было начало третьего ночи, а завтрак в этом доме на выходных подавали в десять. То есть у меня меньше восьми часов на сон, а я даже не собиралась отправляться в объятия Морфея. Снова перевернувшись и оказавшись лицом к окну, я вздохнула. А ведь все эта чертова Волжак, будь она неладна.
Небо было чистым, и свет от луны падал на деревянный пол. То и дело на паркете я замечала танцующие тени от ветвей деревьев, которые буквально гипнотизировали. И когда я в очередной раз перевернулась, то услышала тихий щелчок защелки. Подняв голову, я уставилась на дверной проем. В мелькнувшем тусклом свете я без труда разглядела Волжак.
— Я не могу заснуть, — пробубнила она, продолжая стоять у двери.
Я откинула одеяло и встала с кровати. Глаза уже привыкли к темноте, и мне удалось даже увидеть выражение лица Волжак. Я подошла к ней вплотную и положила ладонь на щеку, поглаживая. Она продолжала смотреть мне в глаза.
— Я не люблю ругаться с тобой, — прошептала я и притянула ее к себе, обнимая. Крепкие руки тут же в ответ обернулись вокруг меня. – А тебя люблю.
— Я тоже люблю тебя, — также тихо ответила она, утыкаясь мне в шею и чуть прикусывая кожу. А после и вовсе прошлась языком по вене до самого основания уха.
Я шумно выдохнула, ощущая, как ее руки сжимают мои ягодицы. Кажется, темперамент Волжак не укротить даже ее строгому отцу.
— Твой отец спит на этом же этаже, — прошептала я, понимая, какую игру затеяла Екатерина Александровна. – И он четко дал мне понять, что не хочет разврата в своем доме.
— К черту его, — пробормотала Волжак, заставляя меня поднять руки и снимая верхнюю часть костюма. – Это пижама с собачками?
— Да, — хихикнула я, послушно отходя в сторону окна, подталкиваемая Волжак.
— Прекрасно.
Глаза Екатерины Александровны горели желанием. Когда мы оказались у окна, я увидела выражение лица Волжак, и мое либидо пустилось в пляс. Наверное, даже ее прикосновения меня не всегда заводят так быстро, как эмоции на ее лице в такие моменты.
Волжак развернула меня к окну и спустила вниз штаны.
— Вид на заднюю часть просто завораживает, не так ли? – прошептала она, прижимаясь бедрами к моей заднице.
— Ты про заднюю часть двора или… — выдохнула я, вжимаясь в нее.
— Или.