— Я… думала об этом, — честно призналась я. – Я бы хотела, чтобы они знали, потому что я действительно люблю самого потрясающего человека на свете и хочу прожить с ним всю жизнь. И я бы хотела, чтобы и они узнали, какая она.

— Твои слова для меня музыка, — улыбнулась Светлана Юрьевна. – Я уверена, все будет хорошо. И я рада, что вы приехали, — мать Волжак остановилась и… обняла меня.

Я была удивлена, но ответила на объятие. Через секунду мы обе услышали насмешливый голос:

— Мне стоит беспокоиться по поводу увиденного?

Светлана Юрьевна прервала наши обнимашки, но оставила свою руку на моей талии.

— Тебе не о чем беспокоиться, если только ты не собираешься идти на ужин в этих штанах. Папа будет вне себя, — тепло улыбнулась дочери Светлана Юрьевна.

Волжак стояла у входа в теплицу, прислонившись к косяку. На ней были рваные джинсы, которые она черт знает, откуда вообще достала. Она точно не привозила их с собой.

— Я знаю. Именно поэтому я их и надела, — ухмыльнулась Екатерина Александровна. – Нашла их в своем шкафу. Я думала, моих старых вещей тут не осталось.

— Мы разбирали чердак не так давно, и я нашла там чемодан с твоей одеждой, — проговорила Светлана Юрьевна, подходя к Волжак и отпуская меня. — И, как я вижу, они тебе еще впору.

— Очень удобные, — улыбнулась Волжак, глядя на меня. – А у тебя есть что-нибудь рваное? Предлагаю позлить папашу.

— Катерина, — с укором проговорила Светлана Юрьевна, но я увидела смех в ее глазах. – Александр Николаевич будет рвать и метать.

— Пусть делает, что хочет, у меня выходные, — отрезала Волжак, пропуская мать к выходу.

Светлана Юрьевна лишь покачала головой и посмотрела на часы:

— Ужин через пятнадцать минут. Не опаздывайте, — она еще раз посмотрела на меня, подмигнула и вышла из оранжереи.

— И чего это вы тут с моей матерью обнимались? – подняв бровь, спросила Волжак, подходя ко мне почти вплотную.

— Секретничали, — улыбнулась я в ответ, прижимаясь к ней всем телом.

— Надеюсь, не сплетничали обо мне?

— О, нет, что ты, — помахала я рукой. – Только о твоих бывших пассиях, — хихикнула я, когда Волжак укусила меня за мочку уха.

— Сомневаюсь, что это возможно, — скептичным взглядом посмотрела на меня Екатерина Александровна.

— Почему?