– Я ничего не верну тебе, они у твоего деда.

Честность всегда подкупает. Это то, ради чего я просмотрел столько высококачественных сериалов. Умение выкручиваться – самый полезный из всех навыков. Я смотрел в ее наглые глазенки и перебирал новые варианты разгрома этой семьи. Какая же она самоуверенная, какая наглая!

– Вернешь, еще как вернешь! – она подошла ко мне вплотную, отчего я почувствовал нотки кориандра в ее духах. Маленькая стервочка хорошо пользовалась природными данными. – Хочешь еще когда-нибудь получить это? – она приложила мою ладонь к тому самому месту, о котором не принято говорить вслух. Мое самообладание таяло как мороженое в летний день, я сгорал. Будь я избалованным засранцем, как этот мент, я бы просто отшвырнул ее. Но страх перед тем, что она больше никогда не будет так близко заставил меня покориться. Я кивнул со всем высокомерием, что оставалось у меня в душе. – Тогда принеси то, что взял.

– Обещаешь? – она улыбнулась. – Когда?

Вероника поджала губы и тут же впилась в меня поцелуем. Я был готов разорвать ее. Ох уже эти юные нимфетки, ох уж эти сексуальные жрицы. В спешке я расстегнул ширинку, прижимаясь теснее к ее животу. Страсть стиснула мой разум, и я как алкоголик не видел ничего кроме желанного стакана.

– Сейчас… – прошептал я, пытаясь выпутаться из штанин, не отпуская ее тела. – Сейчас!

Внутри у меня все дрожало будто от товарного поезда, я вожделел, я жаждал. Вероника позволила мне стянуть с нее лямку майки и неуверенными губами коснуться груди. О, что это была за грудь! Если бы можно было вернуться в один день своей жизни, я бы остался в той комнате с ее грудью.

– Все, хватит, – она уперлась руками в мою хилую грудь, но я держал ее. – Хватит! Эй!

Я сделал еще одну попытку, чтобы сдержать ее. Тщетно. Буревестник на то и морская птица, чтобы не бояться бури.

Она отшвырнула меня в сторону, я больше не мог давить. Внутри моей груди замерло неутоленное желание, которое тяжким бременем рубило все остатки хорошего.

– Принеси мне письма.

– Чем они так важны? А? Зачем тебе они?

– Это тебя не касается.

Ее взгляд стал похожим на бабушкин, я так давно не видел стальные нотки в дамских глазах. С этой чертовской уверенностью и одной голой грудью (которую она не удосужилась спрятать) – это был эталон силы и величия.

Я хотел гарантий и почти готов был затребовать их. Но что-то внутри моего несмелого тела стушевалось и я вышел из комнаты.

Дом Ивановых, наполненный тишиной и скорбью, покачивался на своих берегах, все устройство оставалось таким же шикарным и упорядоченным. Я любил этот дом и считал его своим. Не знаю, на каких правах, но он манил меня тяжелыми убранствами и своей шириной, и я готов был пасть под таким могуществом.

Судьба всегда дает вам несколько вариантов, чтобы вы могли решить свою судьбу самостоятельно. И если бы я был немного умнее, я бы ушел из этого дома, я бы убежал оттуда, чтобы больше никогда не видеть семью Ивановых и Веронику, прекрасную фею с черной душой и пустынной головкой. Но тогда в этом зимнем ненастье мне казалось, что сама рука Божья привела мою безрадостную жизнь к богатым и сытым, чтобы я, наконец, увидел свет и не захотел с ним прощаться.

Я вошел в кабинет Виктора, беспардонно и упрямо, как это делают малолетние подростки. Мне было, что терять, но страсть от предыдущей сцены все еще жгла мое тело, я хотел утолить ее и снова владеть собой. На столе был идеальный порядок, почти никаких предметов, все, как в то время, пока это был кабинет Агнии. Письма лежали в первом ящике стола, единственном без замка. Думаю, хозяин дома не имел представления о их ценности, как и я, собственно говоря.

Удивительно, почему сама Вероника не забрала их. Она могла с такой легкостью проникнуть в кабинет. Я вернулся к ней в комнату, полный надежд и уверений, но она уже была не одна. С ней рядом расположилась одна из служанок.

– Принес? – я растерянно кивнул, не понимая, чего она хочет на самом деле. – Положи туда.