Слово «опричнина» существовало на Руси давно. «Опричь» означало «кроме». Если умирал дворянин или боярин, часть его имения передавалась сыновьям. А некоторую часть оставляли их матери. Её и называли «опричниной» – кроме доли сыновей. Почему же «опричниной» назвали чрезвычайное положение?

Бояре были очень гордыми, заносчивыми. Поэтому и изменяли. Иван Грозный решил обезвредить их на будущее. Приучить их верно служить государю и России. А главная сила боярских семей была в их огромных вотчинах (наследственных владениях). Удельных княжеств давно не существовало, князья превратились в бояр. Но у них сохранились вотчины в их бывших княжествах. У Шуйских возле Шуи, у Ростовских возле Ростова, у Суздальских возле Суздаля.

Из этих вотчин вельможи получали свои богатства. Здешние крестьяне привыкли работать на них, до сих пор считали их своими князьями. Воины и слуги у бояр тоже были как бы семейными. Дед воина служил в дружине у деда нынешнего боярина, отец служил у отца, и сам воин продолжал эту службу. Привык, что он подчиняется своему хозяину, а уж царю – во вторую очередь. А местные дети боярские – мелкие дворяне, служили-то государю и поместья получали от него. Но тоже знали: в их районе этот боярин – главный авторитет. Обращались к нему по каким-то делам. Боярин становился их покровителем и предводителем

А когда власть захватывали Шуйские, Бельские, Воронцов, «Избранная рада», они раздавали своим родственникам и друзьям новые вотчины. Их владения выросли, снова стали наподобие удельных княжеств. Только у царя такого княжества не было. Ему-то принадлежала вся Россия. Но она же состояла из разных городов, владений князей и бояр. Иван Грозный как раз и решил создать себе личное княжество. Чтобы поддерживало только его. А мощные гнёзда бояр, раскинувшиеся по России, царь решил разрушить.

Это своё личное княжество он и назвал опричниной. Часть страны – кроме боярских владений. Иван Грозный взял в опричнину часть Москвы, ряд других районов и городов. Центром его личного княжества стала Александровская слобода. Её заново отстроили, укрепили стены. Столицей России осталась Москва. Там оставались правительственные учреждения, Боярская дума. И царь, когда нужно, приезжал туда. (Но в те времена это было обычным, многие европейские короли жили не в столицах, а в загородных замках.)

А в опричнине, как в удельном княжестве, создали свои органы управления – опричный двор, опричную Думу. Царь отбирал помощников не по знатности и богатству, а таких, кого считал самыми верными. Опричную Думу возглавил брат царицы Михаил Темрюкович. Главные должности при опричном дворе заняли приближённые государя Басмановы, Вяземский, Плещеевы, Колычевы, Бутурлины. Одной из помощниц Ивана Грозного в создании опричного двора стала его жена Мария. До сих пор царя охраняли как придётся. Царица взялась организовывать ему постоянную охрану. Настояла, чтобы один из приказов стрельцов, 500 человек, специально этим занимался, всегда был около государя. Для охраны царя был создан и отряд из 300 иностранных мушкетёров.

Кроме охраны, было создано особое опричное войско из тысячи человек. Его набирали из детей боярских. Но тщательно проверяли каждого – с кем дружит, кто его родственники. Принимали только таких, кто не имел связей с участниками прошлых измен и заговоров. Так же строго проверяли чиновников опричного двора, даже слуг. После отравления Анастасии, замыслов убить царя предосторожности были совсем не лишними. Эту тысячу воинов стали называть «опричники». Они стали первой в России контрразведкой и службой безопасности. С их помощью Иван Грозный решил очистить страну от изменников, шпионов, воровства, беззаконий.

Для опричников он ввёл чёрную форму, похожую на монашескую одежду. У них были специальные знаки отличия – метла и изображение собачьей головы. Это значило, что они должны быть верными, как псы, охранять страну и выметать её от всякой дряни. Любой человек, если узнал про измену, про нарушения законов, мог прийти в Александровскую слободу. На заставе он говорил, что у него «государево слово и дело». Его доставляли в канцелярию, записывали, что он сообщит. Начиналось расследование. Опричники подчинялись только царю. Их денежное жалованье и поместья были в два раза больше, чем у обычных детей боярских.

Но Иван Грозный не хотел, чтобы его новые помощники, получив большие права, загордились и задирали носы. Они должны были считать себя скромными слугами, выполняющими свой долг. Так же, как сам государь считал, что он служит Богу и России. Он отобрал 300 лучших опричников. Тех, кто мог стать командирами, начальниками. Царь поселил их в Александровской слободе и сам начал воспитывать быть смирными, терпеливыми, послушными. Для этого он установил такой же порядок, как в монастыре.

Иван Васильевич считался игуменом (настоятелем), его приближённый Вяземский – келарем (заведовал хозяйством), Григорий Лукьянов-Бельский (Малюта Скуратов) – пономарём (звонил в колокол). Все, даже сам царь, одевались в грубые монашеские рясы, шапочки-скуфейки. Распорядок был очень строгим. Вместе молились. В полночь одна служба, в четыре часа утра вторая, в восемь утра третья. Вместе садились за стол. Царь при этом читал вслух церковные книги. Обед был коротким, только утолить голод. Всё, что осталось несъеденным, отдавали нищим. Иван Грозный хотел, чтобы опричники стали спаянным боевым отрядом – и объединяла бы их православная вера.

В те районы, которые он взял в опричнину, попали и боярские вотчины. Там жили потомки суздальских, ярославских, ростовских, стародубских князей. Однако царь как раз и собирался разрушить такие гнёзда. Все вотчины отобрал, 180 семей выслал в Казанский край. Но это не было наказанием. Им дали деньги на переезд. Под Казанью им выделили большие поместья вместо потерянных вотчин. А уже через год все эти семьи стали возвращать в Центральную Россию. Но не в прежние владения, а в другие места. И давали им опять не вотчины, а поместья. Не насовсем, а за службу. Таким способом Грозный уничтожал остатки удельных княжеств. Бывших князей и их родственников перемешивал с дворянами и детьми боярскими.

Разобравшись с одними княжествами, Иван Грозный взялся за княжество Владимира Старицкого. Объявил, что меняется с ним городами. Взял в опричнину Старицу, Верею, Алексин, а взамен дал Дмитров, Боровск и Звенигород. Эти новые города были больше и богаче, чем прежние. Но Владимира так же, как ярославских и ростовских князей, оторвали от мест, где население признавало его господином, где он оброс слугами и помощниками.

На литовской границе в 1565 году было тихо. Сигизмунд истратил все имевшиеся деньги на прошлогоднее наступление. Платить наёмникам стало нечем. Шляхта тоже разошлась по домам – одни с награбленной добычей, другие побитые. Но король всё-таки не хотел оставлять Россию в покое. Наврал крымскому хану, что снова будет наступать, отвлечёт на себя царскую армию. Поляки, римский папа и германский император решили натравить на русских и ещё и турецкого султана. Их послы в Османской империи доказывали, что в России полный раздрай, заговоры. Вон даже царь устроил какую-то опричнину. Самое время ударить. Султан Сулейман решил попробовать, что получится. Опять дал Девлет-Гирею янычар и артиллерию.

В сентябре 1565 года крымская орда вместе с турками напала на город Болхов. Но оказалось, что в России нет никакого раздрая. Гарнизон воеводы Ивана Золотого дрался героически. Воины сами выходили в атаки из крепости. Не позволяли врагам приблизиться к стенам, поставить батареи. А царь сразу созвал армию, назначил командовать бояр Бельского и Мстиславского. Она двинулась на выручку Болхову. Хан ждал обещанного наступления Сигизмунда – его не было. Девлет-Гирей понял, что его обманули. Снял осаду и стал уходить прочь. Русская конница погналась за ним, порубила отставшие отряды, захватила турецкие пушки.

В этих боях участвовали и опричники. Они действовали отдельным полком, подчинялись не боярам, а своим командирам. Они показали себя очень хорошо. Но опричники выполняли и свою главную задачу – поиск изменников. В 1565 году был раскрыт большой заговор в Дерпте. Часть здешних горожан связались с литовцами. Договорились – как только те пришлют войско, заговорщики поднимут восстание. Ударят в спину русским и пустят в город врагов.