Государь засомневался – и епископы против, и его верные слуги. Согласился: пожалуй, лучше Германа не ставить. Однако и Пимена не желал. Неожиданно предложил настоятеля Соловецкого монастыря Филиппа. Он был из боярского рода Колычевых. В молодости даже участвовал в мятеже Андрея Старицкого. Потом раскаялся, стал монахом. Царь знал, что он был очень благочестивым, твёрдым в православии. Но и очень умным. Разрабатывал разные изобретения для монастырского хозяйства. А его монастырь был далеко на севере. Филипп не участвовал в интригах бояр, в борьбе епископов за престол митрополита. Вот и пусть будет как бы со стороны. Пусть разберётся, что же творится в Церкви. Его пригласили приехать в Москву.

Но уже по дороге против него устроили провокацию. Филипп был всего лишь настоятелем монастыря и даже не знал, зачем его вызвали. Но в Новгороде вельможи откуда-то знали это. Собрали и прислали к нему огромную делегацию. Она вывалили Филиппу кучу жалоб, дескать, всё в стране плохо. Просили передать это царю и сказать ему, чтобы отменил опричнину. Хотя здесь можно задуматься. Если жалобы были правдой, то почему новгородская знать не передала их через своего архиепископа Пимена? Он-то давно находился в Москве, встречался с государем. Нет, зачем-то передали через проезжего Филиппа. А он был искренним служителем Церкви. Если просят – он сделает. Приехал в столицу и пересказал всё Ивану Грозному.

Пимен и его товарищи только этого и ждали! Тут же подставили Филиппа. Обратились к царю: он твой враг, надо наказать его! Но ошиблись. Иван Васильевич на него совсем не рассердился. Пригласил пообедать с собой. Дружелюбно побеседовал. И понял – честного и простодушного Филиппа нарочно втянули в дела, в которых сам он не разобрался. Царь объяснил ему, зачем нужна опричнина. Только сейчас сделал предложение стать митрополитом. Филипп отказывался, но Иван Грозный уговорил его. А чтобы больше не было недоразумений и чтобы Филиппа больше не подставляли, царь повторил те же условия, которые уже называл, когда вводил опричнину. Митрополит не должен вмешиваться в государственные дела, а государь обещал не вмешиваться в управление Церковью. Филипп согласился. По настоянию Ивана Грозного Церковный Собор избрал его митрополитом.

А в 1567 году угасла эпидемия чумы. Царь повелел: чтобы заставить панов мириться, надо нанести по ним ещё один мощный удар. Поход он решил возглавить сам, как на Полоцк. Уже знал – при нём воеводы будут чётко выполнять приказы. И воины воодушевятся. План он продумал мудро. Пройтись вдоль Двины. Захватить города и крепости на этой реке. Вот и установится граница, как он предлагал, по Двине. А панам придётся на это согласиться. Царь отправил к Сигизмунду послов. Может быть, всё-таки склонится к миру? Куда там! За время передышки враги успели собрать денег. Снова набрали наёмников, призвали на войну шляхтичей.

Ну что ж – если не хотят по-хорошему, Иван Грозный велел собирать полки возле западных границ. В октябре 1567 года сам выехал к ним. Но к нему вдруг стали поступать странные сведения. Оказалось, что Сигизмунд ещё раньше, в сентябре, собрал армию. И тоже возглавил её! Но почему-то стоит возле границ и ничего не предпринимает! Чего-то ждёт… Русские разведчики поймали пленных и от них узнали: враги ждут предательства! Заговорщики сообщили им – когда начнутся бои, они выберут удобный момент, схватят царя и выдадут Сигизмунду. Или убьют.

Государь был ошеломлён такой новостью. Но найти изменников он сумел очень легко. Если его хотят свергнуть, посадить на престол могут только Владимира Старицкого. Двоюродный брат находился в армии вместе с государем. Иван Грозный вызвал его, допросил. А тот был трусом. Перепугался. Признался во всём, умолял простить его. Сам выдал тех, кто замышлял передать ему власть. Назвал, что заговор возглавляет боярин Фёдоров-Челяднин. Он участвовал почти во всех прошлых изменах, но всякий раз избегал наказания. Был одним из самых богатых людей России. Его огромные вотчины раскинулись в разных областях страны. Но и ликвидация таких боярских гнёзд его не коснулась! Помогли друзья в руководстве опричнины.

Начинать сражения, когда обнаружилась измена, было безумием. Поход на Двину царь отменил. Забрал Старицкого и уехал в Москву. Но и Сигизмунд узнал – Грозный покинул армию. Понял, что планы сорвались, и ему сразу стало не интересно оставаться на фронте. Он тоже уехал, а своим военачальникам сказал – пусть сами решают, что делать. Литовцы пробовали атаковать русские крепости. Везде их отбили. Взяли только новую крепость Копие. Потому что воевода Пётр Серебряный струсил и сбежал, бросил своих воинов.

А в Москве началось следствие. Вина Фёдорова-Челяднина была доказана. Его и нескольких сообщников казнили. Выяснилось, что в вотчинах Фёдорова-Челяднина уже были собраны военные отряды из верных ему слуг. Как раз для того, чтобы схватить или убить царя, расправиться с его семьёй. С ними не церемонились, казнили около 200 подручных боярина. Но Владимира Старицкого, выдавшего сообщников, царь снова простил. А за сбежавшего князя Серебряного заступились бояре, священники. Иван Грозный поверил его оправданиям, не стал наказывать. Хотя выявили только часть заговорщиков. Ведь следствием руководили Басмановы и Вяземский. Они прикрыли большинство злоумышленников. Вели допросы так, чтобы их имена не прозвучали. Или не записывали их.

Но изменникам очень мешал митрополит Филипп. Царя он уважал и поддерживал, называл Боговенчанным, борцом за христианскую веру и за Отечество. В поход на Литву благословил и его, и армию, и опричников. Когда раскрылся заговор, некоторые епископы сочувствовали арестованным, хотели заступиться за них. Филипп отругал их. Указал, что государь поступил правильно. Если свергнешь Ивана Грозного, митрополит может осудить это, обратиться к народу. Другое дело, если его место займёт заговорщик Пимен.

Филиппа начали ссорить с государем. Рассказывали ему всякую ложь про Ивана Васильевича, опричников. А царю в это же время Басмановы и Вяземский стали ябедничать, будто митрополит ругает его, собирает вокруг себя недовольных. На стороне Пимена оказался и духовник царя, его личный священник Евстафий. Тоже принялся клеветать на Филиппа. Рассказывали те люди, кому Иван Грозный доверял. Он стал относиться к митрополиту хуже, чем раньше. Но и против него ничего не предпринимал.

Однако Филипп, разбираясь в своих делах, вдруг обнаружил: в Церкви вовсю действуют тайные сектанты! И уличил как раз Евстафия, запретил ему церковное служение! А вот это было очень опасно для заговорщиков. Потому что сектантами они были почти все, в том числе и Пимен, Рязанский епископ Филофей, Суздальский епископ Пафнутий. Чтобы их не разоблачили, решили срочно разделаться с Филиппом. Обвинили его, что он сам сектант и вдобавок изменник. Но Иван Грозный не поверил. Потребовал – такие обвинения надо доказать.

Заговорщики создали для этого комиссию. От Церкви в неё вошёл епископ Пафнутий Суздальский и ещё несколько помощников Пимена. А Басмановы добавили следователя от опричников – своего подручного Тёмкина-Ростовского. Они поехали в Соловецкий монастырь. Набрали там 10 монахов, не любивших прежнего настоятеля. Кого-то из них уговорили, кого-то подкупили. А новому настоятелю Паисию пообещали – если наврёт на Филиппа, его сделают епископом. Привезли всех в Москву и объявили: вот свидетели.

Для суда над митрополитом собрался Церковный Собор. Царь в нём не участвовал. Он же сам пообещал не вмешиваться в церковные дела. Да и внушили ему, что Филипп выступает против него. С какой же стать государь должен его защищать? На Соборе обвинителями митрополита стали те же самые Пимен, Филофей Рязанский и Пафнутий Суздальский. А свидетелями – 11 человек, привезенных из Соловецкого монастыря. Собор постановил, что Филипп – сектант и изменник. Приговорил снять его с поста митрополита, запретить служить даже простым священником и потребовал смертной казни.

Басмановы постарались посильнее унизить Филиппа. Ворвались в Успенский собор, когда там шла служба. Зачитали приговор. Сорвали митрополичье облачение. Выгнали из собора метёлками и увезли в тюрьму. Но… Филиппа всё-таки защитил Иван Грозный. Обвинений в измене он не признал. Указал, что реальных доказательств нет. И смертный приговор царь не утвердил. Велел отправить Филиппа в Тверской Отрочь монастырь. Назначил ему содержание, 43 рубля 20 копеек в год. Это была очень большая сумма. Стрелец получал в год 4 рубля, придворный – 5–10 рублей. На 43 рубля можно было жить вообще богато.

Но Басмановы отправили с Филиппом своего надзирателя, пристава Кобылина. Вместо простой ссылки и монашеской жизни он посадил Филиппа в заключение, держал под замком, ни с кем не позволял разговаривать. Однако и планы заговорщиков, сделать митрополитом Пимена, не удались. Царь не верил этому интригану. Добился, чтобы на Церковном Соборе выбрали не его, а Кирилла, настоятеля Троице-Сергиева монастыря.

Глава 24

Россия в окружении

Турецкие воины

При дворе римского папы давно поняли, что мировым центром Православия становится Россия – она поддерживает православных и в Литве, и в Османской империи. Тем важнее было её сокрушить. Так разгромить, чтобы она развалилась, ослабела и согласилась принять унию. Тогда конец Православной Церкви, папа станет главой всех христиан. Но Иван Грозный побеждал всех врагов. Советники папы решили: это из-за того, что противники русских действуют поодиночке. У католиков были очень хитрые дипломаты. Были профессиональные шпионы – иезуиты. Взялись организовывать всех соседей нашей страны. Пусть навалятся на неё вместе, с разных сторон.

В Швеции король Эрик выбрал мир с царём и воевал с Сигзмундом. Это получалось выгодным и для шведов, и для России. Из Нарвы через шведские порты шли корабли с русскими товарами, их продавали по всей Европе. Но в Швеции появились агенты поляков и папы. Действовали так же, как в нашей стране. Настраивали знатных вельмож, графов, баронов – ваш Эрик хочет брать пример с России, править самому, как царь. А вам лучше дружить с Сигизмундом, чтобы у вас были «свободы», как у поляков с литовцами.