Книги
История Сирии. Древнейшее государство в сердце Ближнего Востока
Хеттский бог грома Тешуб. Найден в Телль-эль-Ахмаре (древний Тиль-Барсип), южнее Каркемыша на Евфрате. Борода на ассирийский манер позволяет датировать изображение XII в. до н. э. Солнечный диск окружен крылатой луной – следы египетского влияния. Бог держит трезубец-молнию в левой руке и потрясает боевым топором в правой. Он стоит на быке – это символ мощи и плодородия. Обувь с загнутыми вверх носами до сих пор носят ливанские горцы
Ему поклонялись митаннийцы; боги городов были его локальными проявлениями. У хеттов его звали Телепинуш. Он соответствует сирийскому Хададу. Его супругу зовут Астарта в египетском договоре; ее хеттское имя до сих пор не установлено, возможно, это Ма. Она – Мать Земля, древнейшее божество покоренного народа. Культ Тешуба-Астарты соответствовал сирийскому культу Таммуза-Астарты, который на Западе эволюционировал в культ Адониса и Венеры, а в Малой Азии (у фригийцев) – в культ Аттиса и Кибелы. Характерное изображение Тешуба – человек, стоящий на быке с молнией в руке. Самым могущественным женским божеством была богиня солнца, которая стала богиней войны и вобрала в себя определенные атрибуты Матери Земли. Одеяние мужского божества, как видно по памятникам, состояло из короткой туники и конической шляпы; женского – из длинной накидки и высокой цилиндрической шляпы. Обувь с заостренными и загнутыми носками – характерная черта и тех и других. Человеческие фигуры изображаются примерно в такой же одежде, но меньшего размера. Тяжелая одежда и загнутые носки обуви наводят на мысль о происхождении из страны с холодной и снежной зимой.
По мере установления контактов с сирийцами, египтянами и ассирийцами хетты перенимали чужих богов и богинь. В египетском договоре призываются «тысяча божеств, мужских и женских». Заметная роль богинь в пантеоне и тот факт, что когда Суппилулиума поддержал Маттивазу как наследника митаннийского престола, он поставил условием своей поддержке моногамный брак митаннийского принца с хаттской принцессой, по-видимому, наводят на мысль о том, что статус женщины у хеттов был сравнительно высок и существовала тенденция к моногамии.
Пока хеттская армия амарнского периода действовала в Сирии с севера, иноземные наемники, в клинописных надписях называемые хабиру (хапиру), наводнили южные земли. Это аккадское слово некоторые ученые отождествили с
В хеттских анналах хабиру впервые появляются при Мурсили I (ок. 1600 до н. э.), который их нанимал. В письмах из Телль-эль-Амарны хабиру сотрудничают с мятежниками против фараонов и в 1367 году до н. э. захватывают Шаким (Сихем). Шесть из этих писем (№ 285–290) адресованы Абдхибой, вассалом фараона в Урусалиме (Иерусалим), Эхнатону, в них он заявляет о своей верности и просит помощи в борьбе с грозящими ему хабиру. Повсюду хабиру выглядят как трудноопределимая, разнородная группа, набранная, несомненно, из Месопотамии. Здесь этот термин применяется сначала к воинам времен правления Нарам-Суэна (ок. 2300 г. до н. э.) старой аккадской династии. Этот же термин встречается в письме из Мари XVIII века до н. э. и в табличках из Нузи XV века до н. э. Очевидно, это был не этнический термин, а общее обозначение групп кочевников, чужеземцев, разбойников, готовых вступить в ряды любой армии за плату или ради добычи.
Глава 12
Арамеи: третий крупный семитский народ
Прежде чем арамеи получили это имя, они представляли собой племена, кочевавшие по северной части Аравийской пустыни. Подобно другим бедуинам до и после них, время от времени они вторгались на соседние земли Вавилонии и Сирии, желая их захватить. До середины 2-го тысячелетия до н. э. эти племена уже поселились на берегах среднего Евфрата. Там у них оформились национальные черты и язык. Есть основания предполагать, что арамейский язык происходит из западносемитского диалекта, на котором говорили в северо-западной Месопотамии в первой половине 2-го тысячелетия. Этноним «арамеи» появился не ранее времен Тиглатпаласара I (ок. 1100 до н. э.), когда они поселились в районе среднего Евфрата вплоть до самой Сирии на западе. Хаттские набеги на Вавилон и Северную Сирию в начале XVI века до н. э., очевидно, и стали теми событиями, которые открыли врата перед арамейской миграцией и позволили новым переселенцам из пустыни прочно обосноваться в этом регионе. Уничтожение Митанни хеттами через полтора века еще более содействовало приходу арамеев. Эта арамейская миграция оказалась третьим – после амореев и ханаанеев – крупным переселением семитов из пустыни.
Несколько групп входили как составные части в арамейскую миграцию, хотя арамеями не назывались. Помимо отмеченных выше хабиру, были ахламу. Это название, означающее «спутники», было не столько этническим, сколько общим для нескольких народов, и, вероятно, впервые так стали называть конфедерацию племен амореи на Евфрате. Ассирийский царь Адад-Нирари I (ок. 1300 до н. э.) говорит нам, что его отец завоевал орды ахламу в Месопотамии. В письме, посланном Хаттусили около 1275 года вавилонскому царю, упоминаются враждебные ахламу в районе Евфрата. Еще раньше мы читаем в амарнском письме об ахламу в те дни, когда Эхнатон захватил сирийские селения и земли, очевидно при попустительстве, если не под руководством, вероломных местных вождей. В более поздних записях ахламу и арамеи тесно связаны. Тиглатпаласар пишет: «Я прошел среди ахлами, арамеев, врагов Ашура, господина моего». Эти арамейские племена жили вокруг Каркемыша, но позднее мы видим арамеев на востоке до самой Вавилонии, где они помогали калду (халдеям, нововавилонянам), с которыми были близко связаны. В других надписях Тиглатпаласар и его преемники рассказывают о своих походах в Мат-Арими – земле арамеев.
По этим и другим ассиро-вавилонским записям можно сделать вывод, что в XIV и XIII веках до н. э. большей частью Месопотамии и Северной и Центральной Сирии овладели орды семитов, которые, за исключением нескольких хеттских анклавов вроде Каркемыша, начали затем принимать арамейский характер. Постепенно амореи, хурриты и хетты из долины Оронта и региона севернее его были одолены и поглощены или вытеснены под упорным напором арамеев – или будущих арамеев. Ливанские горы задержали это проникновение на запад, и на них хеттские и аморейские общины продолжали преуспевать, а на приморской равнине ханаанские поселения остались нетронуты. Дамаск, столица будущего арамейского государства, уже был населен арамеями в 1200 году до н. э. Анналы Рамсеса III (1198–1167 до н. э.) содержат арамейское написание этого названия. Еще до Дамаска они должны были занять Харран, один из их месопотамских центров. Постепенно новоприбывшие усвоили культуру амореев и ханаанеев, среди которых поселились. Но кое-что из своей культуры они все же сохранили – язык. В отличие от израильтян и филистимлян, которые в конце XIII века поселились южнее, арамеи сохранили свой исходный диалект, которому суждено было сыграть судьбоносную роль в будущем всей Западной Азии.
К концу XIII века до н. э. миграции как арамеев, так и израильтян были завершены, и два народа обосновались по соседству на своей новой родине. Первые арамейские государства возникли в середине евфратского региона, в коридоре между Месопотамией и Сирией. Одно из них называлось Арам-Нахараим[96] («Речной Арам»), имелись в виду реки Евфрат и его приток Хабур, а не Тигр. Египетский «Нахарин» – то же имя, но искаженное. Оно часто встречается в клинописных надписях конца XIII века до н. э. и все реже – после IX века до н. э., когда ассирийцы буквально вымели арамеев из этого региона. Другим месопотамским государством был Падан-Арам. Оно было не так велико, как Арам-Нахараим, и сосредотачивалось вокруг Харрана. На самом деле в Ветхом Завете оба этих названия употребляются как синонимы. Находясь на великом торговом пути, Харран, чье название означает «дорога», превратился в один из важнейших центров арамейской культуры. Еврейское предание, которое никогда не забывало об этих ранних еврейско-арамейских связях, выводит своих патриархов именно отсюда, прежде чем поселить их в Палестине. Оно отправляет посланца Авраама назад в Харран за женой Ревеккой для Исаака, а Иакова лично – жениться на Лии и Рахили[97]. Соответственно предками детей Иакова по материнской линии были арамеи. В другом фрагменте самого отца еврейского народа называют «арамеянином»[98]. Книга Бытия, повествующая о начале еврейской истории, изобилует арамейскими словами и следами[99]. Праотцы еврейского народа предположительно говорили на арамейском языке, до того как поселились в Палестине и переняли местный ханаанский диалект.
Но самым значительным из многочисленных основанных арамеями государств было то, которое вначале сосредоточилось вокруг Цовы (Зобы), а затем Дамаска. Основанное в конце XI века до н. э., почти одновременно с еврейской монархией, это царство превратилось в крупное государство, границы которого расширились с одной стороны до Евфрата, а с другой – до Ярмука. На севере оно напирало на ассирийскую территорию; на юге – на еврейское царство. Внутренний район Сирии восточнее Ливанских гор вместе с Северной Сирией и Васаном уже находились под его уверенным контролем примерно к 1000 году до н. э. Именно этот регион Дамаска имеется в виду в Ветхом Завете, когда там говорится об Араме или Сирии. Примерно два века эти арамеи Сирии были грозными врагами евреев.
Цова была столицей одноименного царства. Это слово происходит от sehobah («красный», «медный»). Предполагаемое место – Халкида, современный Анджар, южнее Захлы в долине Бекаа. Столкновения между ее царями и их соперниками-евреями с юга начались с Саула, основателя еврейской монархии. Одним из первых монархов Цовы был Хадад-Эзер («Хадад помогает»), разгромив которого еврейский монарх Давид получил контроль над источниками важного минерала – меди. Давид не только победил Хадад-Эзера и его союзников, но и смог временно оккупировать Дамаск. Вскоре после этого мы видим, что Ризон (Разон) из этого города фигурирует в качестве вассала Цовы и остается противником Израиля «во все дни Соломона»[100]. Гегемония после этого переходит от Цовы к Дамаску. Разделение еврейской монархии в 922 году до н. э. оказалось выгодным для царей Дамаска, которые натравливали разделенные царства друг на друга.
Бен-Хадад I (ок. 879–843 до н. э.) Дамасский принял от царя Иудеи сокровища из Храма и царского дворца в Иерусалиме и после этого напал на царя Израиля, и таким образом Галаад в Трансиордании оказался в руках арамеев. На самом деле Израильское царство номинально должно было считаться вассалом Арама с конца царства Омри (ок. 875 до н. э.), и, когда Ахав, сын и наследник Омри, отказался платить дань или присоединиться к федерации перед лицом грозящего нападения ассирийцев, Бен-Хадад внезапно объявился перед его столицей Самарией, чтобы принудить его к подчинению.
Кульминацией этого ассирийского вторжения стала битва при Каркаре в 853 году до н. э., где ассирийцами командовал Салманасар III. Сирийская коалиция состояла из двенадцати царей, возглавлял ее Бен-Хадад, чей контингент включал 1200 колесниц, 1200 лошадей и 20 тысяч пехоты. Следующий по величине контингент предоставил Ахав; затем шло войско царя Хамы. Участвовало и несколько финикийских городов-государств. В целом 60 тысяч воинов противостояли Салманасару при Каркаре на реке Оронт, и бой окончился вничью. Ассирийцам пришлось ждать еще много лет, прежде чем они смогли покорить Дамаск.
Преемник Бен-Хадада Азаил («Бог увидел», ок. 805 до н. э.) выделяется в арамейской истории как величайший военачальник. Выдержав два нападения Салманасара в 842 и 858 годах до н. э., он сам вышел на поле боя против Израиля и расширил свои владения в Трансиордании на юг до самого Арнона (Эль-Муджиб), впадающего в Мертвое море. Тогда царем Израиля был Ииуй (ок. 842–814 до н. э.), с которого Салманасар истребовал дань. При наследнике Ииуя Иоахазе Израиль находился в такой власти у Арама, что Азаил не оставил ему никаких сил, кроме 50 всадников и 10 колесниц. С целью получить контроль над торговыми путями в Египет и Аравию Азаил расширил свои завоевания на прибрежную равнину Палестины. Затем он «вознамерился идти на Иерусалим», но его удалось подкупить золотом и храмовыми сокровищами[101]. Ослабленные напором ассирийцев, наследники Азаила не могли удержать границы своего государства так далеко на юге. Энергичный израильтянин Иеровоам II, ставший царем Самарии около 785 г. до н. э., не только восстановил прежние границы, но и взял инициативу в свои руки и атаковал Дамаск и Хаму.
Истинная опасность, однако, таилась в другом месте. Ассирийская военная машина снова изготовилась для похода. Возможность представилась в 734 году до н. э., когда Ахаз, царь Иудеи, находился под серьезной угрозой со стороны израильского царя Факея и дамасского царя Ризона и попросил ассирийцев вмешаться. Откликнулся Тиглатпаласар III. Шестнадцать провинций Дамаска, включая 591 город, были взяты, «смыты, как холмы наводнением». Среди данников Ассирии, которые сражались и пали под стенами Дамаска, был Панамму II, царь Самаля (Зенджирли) далеко на севере. Сам Ризон сбежал, «как мышь [антилопа?], он вошел в ворота его города». Там его заперли, «как птицу в клетке». Но осада затянулась. Наконец в 732 году город был взят. Его царя предали смерти; срубили тамошние сады, ис-покон века составлявшие гордость города, не пощадив ни одного дерева, а жителей выселили. Так пришел конец Арам-Дамаску, а с ним навсегда закончилась и гегемония арамеев.
Мирное проникновение арамейской торговли и культуры превзошло и пережило политическое и военное. Эту культуру, достигшую своего расцвета в IX и VIII веках до н. э., сегодня недооценивают даже в научных кругах. Никто из современных сирийцев не осознает своего арамейского происхождения и наследия, хотя многие ливанцы гордятся финикийскими предками. Арамейские купцы отправляли свои караваны по всему Плодородному полумесяцу, заходя даже так далеко на север, где находятся истоки Тигра. Оставленные ими бронзовые гирьки обнаружены на развалинах Ниневии. На протяжении веков они монополизировали внутреннюю торговлю Сирии, подобно тому как их ханаанские родичи и соперники монополизировали морскую торговлю. Их столица Дамаск была гаванью в пустыне, как сначала Губла, а затем Сидон и Тир были гаванями на море. Арамеи торговали пурпуром из Финикии, вышивкой, льном, яшмой, медью, черным деревом и слоновой костью из Африки, а также «плодами моря» – возможно, жемчугом, которым веками славился Персидский залив.
Благодаря арамейским купцам быстро и широко распространился их язык, принадлежащий к северо-западносемитской группе. К 731 году до н. э., в правление Тиглатпаласара III, относится первое изображение писца, который по-арамейски описывает разграбление захваченного города. В руке он держит не стиль и глиняную табличку для клинописи, а свиток папируса и калам. Предположительно он использовал алфавитное письмо. Примерно к 500 году до н. э. арамейский, когда-то торговый язык сирийской общины, стал не только общим языком коммерции, культуры и администрации во всем Плодородном полумесяце, но и разговорным языком его народов. Арамейский одержал полную победу над родственными языками, включая еврейский. Он стал языком Иисуса и его народа. Второе, если не первое известное нам упоминание о христианах – это арамейская надпись латинскими буквами на стене, по-видимому, домашней церкви в Помпеях, что относит ее ко времени до 79 года н. э. У самой почитаемой христианской молитвы арамейский предок, она называется Qaddish («святой»), и половина ее повторяется буквально слово за словом. Начинается она словами «Да возвеличится и святится великое имя его». Широко известная легенда об Ахикаре[102] содержит несколько ассирийских или вавилонских изречений, но составлена она и записана на арамейском в VII веке или позднее.
Проникновение арамейского языка не ограничилось семитским регионом. При Дарии Великом (521–486 до н. э.) он стал официальным межрегиональным языком персидского правительства; таким образом, вплоть до завоеваний Александра Македонского он сделался lingua franca империи, раскинувшейся «от Индии до Эфиопии». Такой триумф языка, не поддержанного имперской властью, не имеет аналогов в истории.