Эпитафия Партии труда

Как показал дальнейший ход событий, соглашение о разъединении с Египтом (подписанное в 1975 г.) и вошедшая в историю операция “Энтеббе” (1976 г.) ознаменовали пик популярности и политического господства Партии труда в общественной жизни Израиля. Однако проблема контролируемых территорий практически парализовала эффективность правительства Рабина. Сразу после победы в июне 1967 г. в стране господствовало мнение, что надо будет отдать основную часть оккупированных территорий в обмен на мир. Но время шло, израильские руководители напрасно ждали “телефонного звонка” из арабских столиц, и тогда правительство, все еще пребывая в состоянии неопределенности, стало мало-помалу поощрять поселенческую деятельность евреев, поначалу в ограниченных масштабах, на Западном берегу, на Голанских высотах, и даже в секторе Газа, придерживаясь “плана Алона”.

Постепенно, к концу 1970-х гг., процесс начал принимать необратимый характер ввиду целого ряда экономических факторов. Взаимодействие между Израилем и территориями стало структурно напоминать общий рынок, причем его аграрная составляющая, представленная в основном палестинской стороной, оказалась фактически включенной в высокоразвитую израильскую экономику. И в самом деле, практически 16 % всего израильского “экспорта” находило сбыт на территориях, которые вскоре стали крупнейшим рынком для реализации израильских товаров, превзойдя по объему рынки Великобритании и Германии, вместе взятых, и составив половину рынка израильских товаров в США (Гл. XXII. Израильский “общий рынок” на контролируемых территориях). В 1976 г. арабы, как израильские, так и проживающие на территориях, составляли четвертую часть рабочей силы на промышленных предприятиях Израиля и более половины всей рабочей силы, занятой в строительстве и сфере услуг (гостиничное дело, автосервис, коммунальные службы). Именно дешевые трудовые ресурсы не только способствовали снижению инфляции в стране, но и уменьшили потребности в экстенсивных капиталовложениях.

Поэтому неудивительно, что будущее Западного берега и сектора Газа было тем вопросом, который вызывал самые острые споры среди членов Блока. Ицхак Рабин, представляя меньшинство Блока, в основном разделял взгляды своего наставника Игаля Алона, то есть относился к числу сторонников раздела. При этом, однако, будучи всецело занятым задачей уменьшения напряженности на египетском фронте и мобилизацией национальной поддержки дополнительного отступления на Синае, премьер-министр просто не мог себе сейчас позволить перейти к такому чувствительному вопросу, как палестинский. Национальная религиозная партия, в ходе переговоров относительно присоединения к правительственной коалиции, настаивала на том, чтобы любое предложение относительно вывода израильских войск из Иудеи и Самарии было представлено на общенациональный референдум. Для Рабина сама идея проведения голосования по этому вопросу представлялась неприемлемой.

Нерешительность Партии труда по территориальному вопросу проявилась еще в апреле 1968 г. в Хевроне, маленьком городе на Западном берегу. Именно там, как уже было сказано (Гл. XXII. Израиль закручивает гайки), группа еврейских религиозных активистов провозгласила себя авангардом возрожденного еврейского поселенческого движения. Вместо того чтобы выселить самовольных поселенцев, правительство Эшколя согласилось построить “альтернативное” поселение, Кирьят-Арба, на окраине Хеврона. Эта “альтернатива” стала чем-то большим, чем временный форпост. В последующие годы число поселенцев продолжало расти, достигнув к середине 1970-х гг. 2 тыс. человек. Подъездные пути к поселению и коммунальные сооружения были фактически созданы за государственный счет. Собственно говоря, религиозные жители поселения Кирьят-Арба являлись, по большей части, сторонниками поселенческого движения Гуш Эмуним (“Союз верных”[279]). Члены движения Гуш Эмуним были в основном выпускниками государственных религиозных школ и принадлежали к молодежному движению Бней Акива. Многие из них всегда являлись ревностными сторонниками поселения в Хевроне; другую часть составляли выпускники иерусалимской ешивы раввина Кука, известные своей бескомпромиссностью. Все они считали, что права еврейского народа на Иудею и Самарию очевидны и не подлежат обсуждению.

Члены движения Гуш Эмуним обретали все большую решимость по мере того, как все нерешительнее становилась политика социалистического правительства. В 1974–1975 гг. они основали несколько новых поселений на Западном берегу, в центре арабских анклавов. В одном из районов Самарии, где плотность арабского населения была особенно велика, возникло поселение Элон-Море. И опять, как и в случае с хевронскими поселенцами, реакция правительства была непоследовательной. В это время как раз Перес и Рабин вступили в соперничество за лидерство в партии, и у каждого из них в окружении были влиятельные члены движения Гуш Эмуним. По указанию Переса подразделение инженерных войск провело в Элон-Море электричество и воду. Что касается Рабина, то он, несмотря на свое возмущение агрессивностью Гуш Эмуним, счел целесообразным одобрительно отозваться о “присущем им энтузиазме первопоселенцев” и в конечном итоге вынужден был признать возникновение Элон-Море свершившимся фактом. Первоначально поселенцы обосновались в бывшем армейском лагере Кдумим. К началу 1977 г., таким образом, на Западном берегу уже существовало пять поселений движения Гуш Эмуним, и трудно было сказать, кто испытывает более негативные чувства по отношению к кабинету Рабина — “голуби”, выступавшие за отход из районов с многочисленным арабским населением, или “ястребы”, безошибочно предугадавшие отсутствие у социалистического правительства не только согласованной позиции, но хотя бы самого общего представления о планах, связанных с будущим Иудеи и Самарии.

Результаты экономической политики правительства были еще менее впечатляющими, чем достижения на территориях. Правда, следует признать, что целый ряд бюджетных затрат был вызван исключительными обстоятельствами. Правительству пришлось удвоить оборонный бюджет страны, чтобы компенсировать поставки советского и французского оружия в Египет и Сирию после Войны Судного дня. Десятки тысяч израильтян, будучи призванными на воинские сборы, срок которых по необходимости пришлось увеличить, тем самым оказывались выведенными из сферы экономической деятельности. В целом, доля расходов на оборону в израильском ВНП резко возросла — с 21 % в 1972 г. до 47 % в 1976 г.; к тому же рост мировых цен на нефть и другие предметы израильского импорта способствовали росту бюджетного дефицита страны, который к 1976 г. превысил 4 млрд долларов. Основную долю этого дефицита приходилось покрывать за счет займов из американских и других источников; затраты на обслуживание и покрытие этих долгов способствовали росту инфляции, которая составила в 1973 г. 30 %, а в 1974 и 1975 гг. — 40 %. Ко всему прочему, именно в это время деятельность предприятий коммунальных услуг была парализована забастовками, которые, одну за другой, объявляли находящиеся на государственной службе и входящие в Гистадрут инженерно-технические работники, врачи, учителя. Правительство, как правило, удовлетворяло требования бастующих.

Отдельно следует сказать о негативном воздействии на израильскую экономику коррупции, которая разъедала не только сферу бизнеса и профессиональных сообществ, но также проникала и в высшие эшелоны государственной власти. Один из самых грандиозных скандалов был связан с деятельностью корпорации “Израиль”, основанной в 1968 г. правительством Эшколя, в финансировании которой принимали участие евреи со всего мира. В 1975 г. бывший директор-распорядитель корпорации был обвинен (и затем признан виновным) по делу о присвоении средств корпорации на сумму в миллионы долларов. Год спустя директор таможенной службы был осужден за то, что незаконно освобождал товары, ввозимые в страну его приятелями, от пошлин и сборов. В 1976 г. высокопоставленный чиновник Банка Израиля был арестован за то, что пользовался служебной информацией в целях обогащения. Бывший управляющий израильской нефтедобывающей корпорации на Синае был осужден за использование в личных целях фондов, которыми он распоряжался в служебном порядке. Генеральный директор страховых программ Гистадрута был признан виновным в получении взяток от поставщиков. Министр жилищного строительства покончил жизнь самоубийством после того, как началось следствие по делу о присвоении им фондов Партии труда. Общая атмосфера казнокрадства и злоупотребления служебным положением, казалось, становилась более и более характерной для всей партийной иерархии.

И сам премьер-министр не избежал обвинений. К концу 1976 г. политическое соперничество и личная неприязнь между Рабином и Пересом настолько обострились, что это проявлялось даже в ходе заседаний кабинета министров. Собственно говоря, Перес уже принял решение вступить в борьбу с Рабином за власть в партии еще до выборов, назначенных на ноябрь 1977 г. Рабин, в свою очередь, решил, что у него имеется возможность обойти своего соперника. В декабре 1976 г. он присутствовал на церемонии в аэропорту по поводу прибытия в Израиль новых американских истребителей, и этот день пришелся на субботу. Узнав о таком “нарушении святости субботы”, ультраортодоксальная партия Агудат Исраэль объявила правительству вотум недоверия. Большинство в кне-сете не поддержало это предложение, однако несколько членов Национальной религиозной партии, партнеры Рабина по коалиции, нарушили фракционную дисциплину и воздержались при голосовании. Рабин счел это подходящим поводом для того, чтобы объявить об отставке правительства и перенести выборы с ноября 1977 г. на май. Он рассчитывал, что кризис и назначение выборов на более ранний срок приведут к тому, что центральный комитет Партии труда теснее сплотится вокруг своего теперешнего лидера. Действительно, Рабин получил поддержку — но лишь незначительным большинством голосов, и почувствовал себя публично униженным.

В начале года, уже в ходе избирательной кампании, разразилось несколько финансовых скандалов, один из которых, как уже было сказано, закончился самоубийством министра жилищного строительства. А в марте 1977 г. одна израильская газета опубликовала результаты своего журналистского расследования: оказалось, жена Рабина имела два тайных долларовых счета в вашингтонском банке, что было запрещено израильским законодательством. Будучи совладельцем счета, Рабин также подвергся общественному осуждению и в начале апреля подал в отставку с поста как премьер-министра, так и главы партии. Вскоре после этого центральный комитет Партии труда выдвинул Переса в качестве кандидата на пост премьера. К этому времени в стране царило замешательство, моральное состояние народа Израиля было подорвано в ходе расследования итогов Войны Судного дня, арабские страны продолжали уверенно наращивать свой военный потенциал, а существование израильской экономики зависело от американских подачек, как жизнь больного — от аппарата искусственного дыхания. Создавалось впечатление, что эрозия, разъедавшая основы общественной морали, не только загнала израильских руководителей в болото коррупции, но и лишила их возможности управлять страной.

Электоральный переворот

При всей запутанности избирательной кампании соперничающие партии, как и на предыдущих выборах, образовали традиционный треугольник: блок Израильская партия труда — Мапам, затем Ликуд (коалиция, в которую входили Херут, Либеральная партия и еще несколько небольших партий) и все религиозные партии (в диапазоне от центристской Национальной религиозной партии и до фундаменталистской Агудат Исраэль). Весной 1977 г., по мере обострения предвыборных политических страстей, Израильская партия труда выступила со своим давним предупреждением относительно того, что победа Ликуда несет в себе угрозу демократии и правам трудящихся. Предвыборная же кампания Ликуда, которой руководил Эзер Вейцман, бывший командующий ВВС Израиля, была организована много лучше и изобретательнее. Подчеркивая свое твердое намерение не идти на территориальные уступки арабам, Ликуд при этом уделял меньше внимания вопросам внешней политики, а сосредоточился на коррупционных скандалах в Израильской партии труда и на слабостях ее экономической программы. Опросы общественного мнения, предсказывавшие очередную победу Израильской партии труда, оказались ошибочными. После окончательного подсчета голосов оказалось, что Ликуд увеличил свое представительство в кнесете с 39 до 43 мандатов, а Национальная религиозная партия — с 10 до 12 мандатов (Агудат Исраэль сохранила свои 5 мандатов). Однако подлинной сенсацией выборов стал не успех правых партий, а сокрушительное поражение блока левых: имея 51 мандат в 1973 г., теперь он получил всего 32 мандата — то есть Блок потерял голоса более трети своих приверженцев. Столь же впечатляюще выглядели и потери других, менее крупных, левых партий.

Ключевую роль в этом электоральном перевороте сыграла новая центристская группа, Демократическое движение за перемены (ивритская аббревиатура — Даш). Группа Даш сформировалась в ходе демонстраций протеста, волна которых захлестнула Израиль после Войны Судного дня. В числе как демобилизованных солдат, так и гражданских лиц, которые выступали с резкими протестами в адрес Даяна и всего правительства Голды Меир, критикуя их за грубые ошибки, было немало осознававших, что основная проблема Израиля заключается в политической системе страны — а именно в давно устаревшей системе выборов, при которой приходится голосовать за партийные списки, во главе которых неизбежно стоят олигархические центральные комитеты. Недовольные таким положением дел критики системы (в массе своей лица с достаточно высоким образовательным уровнем, представители верхушки среднего класса, выходцы из европейских стран) были решительно настроены голосовать как против инерции Израильской партии труда, так и против шовинизма Ликуда.

Такая возможность представилась в 1976 г., когда Даш возглавил профессор Игаэль Ядин, известный археолог и военачальник времен Войны за независимость. Сопредседателем партии Даш стал Амнон Рубинштейн[280], декан юридической школы Тель-Авивского университета и основатель партии Шинуй[281] (“Перемена”), вошедшей в состав Даш; в числе других руководителей новой партии были пользующиеся всеобщим уважением бывшие лидеры Партии труда, военные, представители интеллигенции и промышленных кругов — все они выступали за проведение реформ. И сами кандидаты, и их программа произвели большое впечатление на избирателей. Даш получила 15 мандатов, став третьей по численности партией кнесета, при этом следует особо подчеркнуть, что две трети голосовавших за нее были в 1973 г. сторонниками Блока.