На этот раз я вышел из машины и резко захлопнул дверь. Но отойдя на несколько метров, снова услышал этот звук. Абелард вышел следом за мной, однако так и остался стоять возле машины. Я зашагал по узкой дорожке, ведущей к калитке. Именно за этой невысокой кованой дверью начиналась территория хосписа. За забором показалась большая благоустроенная территория с садом и детскими площадками – несмотря на пасмурную погоду и слякоть, все выглядело достаточно чисто и ухоженно. Коснувшись дверцы забора, со спины я уловил на себе взгляд Абеларда и повернулся к нему. Он все также стоял возле машины и что-то шептал. Мне стало не по себе. Я толкнул калитку от себя и вошел во двор.

Было тихо. Я направился в сторону здания, которое больше напоминало большой дом. Рядом с ним стояли небольшие пристройки – домики поменьше. У самой входной двери я услышал немецкую речь, она доносилась сбоку. Женщина и мужчина торопливо шли в моем направлении и что-то говорили, обращаясь ко мне. Я их не понимал, поэтому пожимал плечами и пытался на пальцах донести цель своего приезда. В ответ на мои действия они стали тараторить еще эмоциональнее и без остановки. Мужчина старался отпихнуть меня подальше от двери. Когда он в очередной раз сталкивал меня на лужайку, я услышал голос Абеларда. Он говорил по-немецки. Мужчина тут же отпрянул, а женщина, вскинув руки, замолчала и заулыбалась.

– Вам без моей помощи не обойтись, – нагло произнес Абелард, жестом руки приглашая пройти внутрь.

– Возможно… – засомневался я.

Внутри было уютно и тихо. Мужчина и женщина скрылись за углом коридора, а мы с Абелардом стали рассматривать окружающее нас убранство. Гостиная средних размеров имела прямоугольную форму с нишей в стене, в которой располагалось фортепиано, а над ним висела картина с изображением лилий на воде. По сторонам стояли небольшие кресла багрового оттенка, а по стенам размещались двух- и трехместные диванчики того же цвета. На стеллажах в углах красовалась большая коллекция книг разных тематических принадлежностей, а напротив них, у стеклянных дверей, был круглый кожаный диван. Я сразу подметил, что все цвета гостиной подобраны идеально. Багровая мебель, желтые стены, светлый паркетный пол. Все идеально сочеталось и радовало глаз. Закончив с осмотром, я обратился к Абеларду:

– Что ты сказал этим людям?

– Ничего такого. Они работают здесь. И… тут чужаков не любят, поэтому я сказал, что ты меценат и хочешь проспонсировать их хоспис, но для начала хотел бы осмотреться здесь.

– Ну ты и мастер, – удивился я.

– Что-то не так? – заволновался Абелард.

– Нет, все так. Ты молодец. Они вернутся?

Он закивал.

– Ты можешь спросить у них, где найти Эмилию? Эмилию Шульц.

Он снова закивал. В этот момент в гостиную вошла женщина, уже без мужчины. Абелард задал ей какой-то вопрос. Женщина запротестовала и начала вновь размахивать руками. Ей явно не понравилось то, что спросил паренек. Это было понятно по ее интонации. Но после трехминутного диалога она успокоилась. Задала череду вопросов моему шоферу и, получив ответы, вышла из дома.

– Что это было? – спросил я, когда входная дверь захлопнулась.

– Она сказала, что не вправе распространять информацию о сотрудниках, но я уговорил ее. У Эмилии сегодня выходной. Она будет завтра и сейчас нам стоит уехать. Нам все равно не дадут ее домашний адрес.

– Да. Приедем завтра, – процедил я. Даже если бы нам дали домашний адрес Эмилии, я ни за что не решился бы поехать к ней домой. Это было бы верхом глупости, которую совершать мне не хотелось.

По дороге в город Абелард молчал. Только у самого центра он спросил о дальнейших действиях. Я сказал, что нужно зарегистрироваться в отеле, а после отправиться на обед, хотя время уже близилось к вечеру. Так и произошло. Я расположился в отеле, отведал местную кухню в ресторане и, посмотрев из окна машины на основные достопримечательности центра, вернулся в «дом на одну ночь» для ночевки. Абеларда я отправил домой, с указанием быть утром без опозданий, а сам начал развлекаться с телеканалами на чудном языке.

На следующий день в девять утра мы уже катили по городу в направлении хосписа. Позавтракать толком не получилось, поэтому я довольствовался бутербродами и свежим кофе в машине, балансируя им на грани проливания. Абелард фоном рассказывал о себе, о городе и еще о чем-то, не претендуя на поддержание беседы с моей стороны. Я был и не против. Он один из немногих людей, которые мне были симпатичны в плане здоровой мысли. Его оптимистический, не испорченный внешними факторами взгляд на жизнь говорил о скромности, но при этом в нем была некая доля амбиций. И если наставить Абеларда на истинный путь, то из него мог бы вырасти хороший бизнесмен с коммунистическими взглядами.

Погода в этот день была к нам благосклонна. Солнце проглядывалось за свинцовыми тучами и мало-помалу грело город, а ветер едва доносился тихим шепотом и был почти неощутим. Мы остановились на том же месте, что и вчера. На территории за забором были люди разных возрастов, в том числе и несколько детей. Мы с Абелардом (без него я не мог пойти, так как он выполнял важную роль – роль переводчика) начали медленное движение к дому, ощущая на себе взгляды мужчин, женщин и детей. Последние с особым интересом рассматривали нас. Для них мы были двумя чужестранцами, так внезапно появившимися на их земле и разговаривавшими на совершенно незнакомом языке.

– Неожиданно! – женский голос отвлек меня от детей.