В начале следующей сессии мы вспомнили, что было на предыдущей сессии и какие события произошли на неделе между ними. Мы с моим котерапевтом расположились напротив родителей, справа и слева от нас разместились дети, а идентифицированный пациент занял место рядом с моим помощником. Во время разминки я провела семью через разные вариации усилий, закончив возможностями, которые дает фактор времени. Я назначила старшую дочь судьей, который первым объявит о «поражении», если все станет угрожающе быстрым, а идентифицированного пациента назначила объявлять о том, что стало «очень скучно», когда все слишком замедлится. Родители неоднократно пытались вмешиваться, однако оба терапевта продолжали игру, позволяя детям регулировать ее. Мы смогли поговорить о том, кто кого регулирует и как стать хорошим лидером, начав рассказывать о том, как терапевты составляют планы лечения, и как им приходится учитывать происходящие изменения. Даже без последовательного рассмотрения следующих сессий можно увидеть, в каком направлении и как мы идем, используя движение и разговор, руководствуясь поставленными целями и задачами, но с учетом жизненных перемен. Через восемь месяцев мы стали свидетелями того, как родители стали лучше выполнять свои ролевые функции и обрели новые копинговые механизмы совладания с тревогой и конфликтами, не позволяя детям брать их вину и ответственность на себя. Идентифицированный пациент закончил детский сад, постепенно приобрел способность справляться с тревогой без отыгрывания ее в действии и чаще выражать ее в словесной форме.
Резюме и выводы
Помимо описанных ситуаций, терапевтов могут также попросить поработать только с парами или провести дополнительную сессию для всей семьи. Клюфт в своей магистерской диссертации выделила двигательные характеристики невербального поведения в супружеских парах, и она продолжает использовать их в качестве ориентиров для осуществления ТДТ-интервенции (Kluft, 1981). Ломан предлагает модель стадий развития при работе с детьми и их родителями (Loman, 1998). Микамс и Сбильо сосредоточили свою работу на детях, которые живут в семьях, где проявляется насилие (Meekums, 1991; Sbiglio, 1999). Это создает особые сложности в работе терапевта, такие как понимание и учет законов о насилии в отношении детей. Этот вид работы требует особенно тщательной супервизии и дополнительных способов терапевтичекой помощи, если это вообще возможно.
В конце 1960-х годов ученые начали исследовать невербальный канал связи и его значимость в семейных отношениях. Дэвис изучала последовательности движения и сопроводительной речи, проиллюстрировав оба канала записью слов и усилий (Davis, 1966). В этот же период Кестенберг издала первую из своих многочисленных публикаций о движении, детях и их семьях, где объединила концепции и теории Лабана с психоаналитическим мышлением (Kestenberg, 1965). Десять лет спустя, основываясь на исследованиях этих первопроходцев, я разработала методику «Невербальная оценка семейных систем», а в более позднем исследовании изучала когнитивные нарушения у детей, подверженных воздействию свинца. Взаимодействие семьи оказалась промежуточной переменной, поскольку высокий уровень семейного взаимодействия, как представляется, компенсирует когнитивные навыки у этих детей (Dulicai, 1995). Петерсон использовала этот инструмент оценки для изучения признаков распределения невербального поведения в семьях (Peterson, 1991). Гудилл (Goodill) применила «Двигательный анализ профиля действий» – the Action Profile Movement Analysis (Ramsden, 1973), обычно используемый в изучении управленческих команд, к характеристикам движения в нормальных и неблагополучных семьях (Goodill, 1980).
Таковы лишь основные моменты непрекращающихся исследований семьи в различных обстоятельствах, культурах и конфигурациях. Я хотела бы завершить эту главу прекрасным примером коллективной работы семейных терапевтов, кульминация которой нашла отражение в диссертации недавней выпускницы – Кейси Слейтон. В ее исследовании рассматривались дети с первазивным нарушением развития и их родители в условиях стресса. Она участвовала в работе мобильной группы центра психического здоровья, принимавшей участие в крупном проекте городского отдела полиции. Когда полиция получала сообщение о насилии в семье с детьми, об этом сообщалось специальной группе профессионалов в области психического здоровья, которая выезжала на место. Предполагалось, что при немедленном вмешательстве душевные травмы детей могут быть устранены быстрее, что приведет к сокращению долгосрочного эмоционального ущерба для ребенка. Директор Берт Руттенберг посчитал, что в эту группу следует включить танцевально-двигательных терапевтов, приводя в пример их способность использовать движение для немедленного успокоения детей. Эта задача, подобная роли врача скорой помощи, была поставлена перед Слейтон, и она с ней справилась. Ее диссертация будет важным материалом для тех, кто заинтересован в такой работе (Slayton, 2000).
Литература
Bartenieff I., Lewis D. (1980).
Beels C. C., Ferber A. (1969). Family therapy: A view.
Birdwhistell R. L. (1963). The kinesic level in the investigation of the emotions // P. H. Knapp (E d.).
Boszormenyi-Nagy I., Spark G. (1973).
Bowen M. (1976).
Davis M. (1966). An effort – shape movement analysis of a family therapy session. New York: Dance Notation Bureau, 21.
Dulicai D. (1977). Nonverbal assessment of family systems: A preliminary study.
Dulicai D. (1995). Movement indicators of attention and their role as identifiers of lead exposure. Unpublished research, The Union Institute, Cincinnati.
Folio M. R., Fewell R. R. (1983).
Goodill S. W.[54] (1980)*.
Izard C. E., Kagan J., Zajonc R. B. (1984).
Kestenberg J. (1965). The role of movement patterns in development.
Kestenberg J. A. (1975).
Kestenberg Amighi J., Loman S., Lewis P., Sossin K. M. (1999).