Художник двинулся к своим картинам, составленным возле стен, стоящим на столешнице, прислоненным к стеллажам, он шел уверенно, точно зная, где какую работу искать. Похвально, отметил Вадим, хоть здесь всё четко и без бардака. Он стоял, едва сдерживаясь, чтобы не начать кусать губы, где-то среди этого хлама его ждала Фатима, путевка в золотую жизнь – в этом придурок с браслетами не ошибся, она-таки стала счастливым случаем, хоть и не для него.

– А может, больше, чем 5? – Спросил Анатолий, в его руках были две работы, на взгляд Вадима – обе ни о чем, но тот никак не мог выбрать.

– Почему нет? – благодушно согласился Вадим, он уже четко знал, что будет делать. – Остальные отнесем в дом, а сейчас – только 5.

– Ладно, – художник со вздохом вернулся к отбору картин. Где же ты, думал Вадим, ощупывая глазами каждую раму, каждый краешек листа бумаги, прикрепленный к картонному основанию для удобства.

– Ты там не выбирай слишком долго…, – начал было он, и вдруг слова застряли в горле, из стопки возле левой стены художник достал ее.

Вадим сразу узнал силуэт, это была она, его темная богиня.

– У меня только 3 мольберта, – проговорил художник, – куда поставить остальные? Или снять их по очереди?

– Ее первую! – Выдохнул Вадим, а ноги уже сами несли его к парню, держащему картину.

Из невероятно красивого рассвета на сказочный берег выходила она, женщина, которая стала его наваждением, его мечтой и кошмаром. Почти 15 лет он шел к ней, шел вслепую, по следу из хлебных крошек, который никуда не вел, и вот совершенно неожиданно Судьба указала ему путь.

– Это потрясающе! – Он пожирал восхищенными глазами картину, только восхищение это было совсем не того рода, о котором думал автор этого полотна. – Лицо! Ты сохранил лицо! И как четко оно прописано!

– Когда имеешь готовый образ в голове, – самодовольно ответил явно польщенный Анатолий, – остальное уже – дело техники. Поэтому я сначала и написал тот портрет крупным планом. Я запомнил ее лицо, а потом воссоздать его было уже не сложно.

– И очень приятно, – добавил он, но Вадим пропустил всю эту тираду мимо ушей, автоматически проанализировав на предмет полезных сведений. Таковых там не имелось.

– Сейчас, – Вадим уже достал телефон и включил камеру, – держи ровно.

– А я попаду в кадр?

– Сейчас это неважно, – ответил Вадим, наводя объектив, – сейчас важны картины. А ты и картины – это будет позже.

Он сделал идеальный снимок, и хоть ему хотелось рассматривать его, запоминать и просто скользить взглядом по идеальной черной фигурке, выходящей из волн навстречу рассвету, он понимал, что у него еще будет для этого масса времени. А сейчас надо сохранять холодную голову и работать. Работать на свое будущее.

– Окей, – остальные картины он тоже снял, почти не видя, что снимает, – сейчас отправим, хвала богам за WhatsApp.

– А студию когда будете снимать?

– У меня есть идея, – улыбнулся Вадим, с неохотой выключая телефон и пряча в карман, но даже сквозь ткань джинсов он как будто чувствовал жар, исходящий от нее. – Фотосессию начнем из дома, и первый снимок: ты, задумчиво смотрящий на нее. – И он кивком указал на Фатиму. – Картина просто прелестна, и ты должен запомниться вместе с ней. Ты должен ассоциироваться с твоей лучшей работой…

– Ну, не знаю, – протянул художник, с обожанием глядя на картину, которая таки принесла ему долгожданную удачу. – Она, конечно, хороша, я влюбился в эти работы… но не знаю, может, это не лучшая моя работа. Просто очень удачная.