Книги
Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы
И все же часто ни «теория двух наций», взятая на вооружение англичанами, ни амбиции политиков не могли сломать дружбу между бывшими сослуживцами, которые вместе прошли Вторую мировую войну в рядах старой Индийской армии, а в 1947 году оказались по разные стороны границы, разделившей субконтинент. Вот несколько таких солдатских историй. Где в них правда, а где вымысел – трудно судить.
Несколько таких случаев крепкой солдатской дружбы приводит лорд Бирдвуд. Так, две пехотные роты 5-го батальона 12-го Пограничного полка (до реформы 1922 года – бывшего 1-го батальона Собственного Королевы Виктории Корпуса гидов) оказались после раздела армии в разных лагерях. Весь 12-й Пограничный полк отошел к Пакистану, однако одна рота 5-го батальона, состоявшая из сикхов, была передана Индии. Случилось так, что после начала конфликта в Кашмире, волею судеб обе роты были переброшены в район боевых действий, хотя и по разные линии фронта. «Солдатская разведка» сработала лучше, чем штабная, и скоро бывшие сослуживцы узнали из радиоперехватов, что им противостоят их же товарищи. С этого времени они постоянно поддерживали радиосвязь друг с другом и даже заключили дружеское соглашение – глушить с помощью радиопередатчиков все прочие сообщения. Ни мусульмане, ни сикхи не хотели стрелять в своих бывших однополчан, и поэтому пошли даже на такое нарушение дисциплины.
Другой случай произошел в январе 1949 года, вскоре после прекращения огня в Кашмире, индийские и пакистанские солдаты отдыхали от многодневных боев. Стояла ясная лунная ночь, и пакистанский командир взвода связистов разрешил своим людям устроить импровизированный концерт. Было уже заполночь, когда один молодой солдат родом из Пенджаба затянул одну из народных пенджабских баллад «Хир и Ранджха», с детства знакомую многим крестьянам Пенджаба, будь то мусульмане или сикхи. Индийские траншеи находились в каких-то нескольких сотнях метров, и солдаты-индусы и сикхи могли свободно наслаждаться бесплатным концертом. Тем более, что кругом стояла такая тишина, а молодой солдат пел с таким чувством! Когда хор однополчан подхватил очередную строку, один индийский часовой – сикх не выдержал и присоединился к хору. Увлекшись, он сам не заметил, как покинул свой пост и все дальше удалялся от своих позиций. Когда песня закончилась, пакистанские солдаты вдруг с удивлением обнаружили в своем кругу вооруженного сикха, который все это время стоял рядом и подпевал, и в глазах у него стояли слезы восхищения. Наверное, он сам не понял, как попал сюда – пришел на звуки родной песни! На какое-то время былые обиды между мусульманами и сикхами оказались забыты. Как можно было расстрелять, или даже арестовать его? Солдат-сикх вернулся на свой пост, и пакистанцы проводили его как друга117.
Офицерский корпус старой Индийской армии также не сразу поддался разлагающему духу межрелигиозной вражды. «Отрадно было отметить ту восхитительную манеру, – признавал лорд Бирдвуд, – с которой индийские офицеры, руководившие военными операциями, могли пересекать линию огня для участия в вечеринках с коктейлями в гостях у тех, кто в силу своих обязанностей являлся хотя и не врагом в прямом смысле слова, но их противником»118. Так, 29 января 1949 года состоялась первая встреча командующих индийскими и пакистанскими войсками в Западном Кашмире. Командир индийской «Сринагарской дивизии», генерал-майор Тхимайя прибыл к назначенному месту близ шоссе Музаффарабад – Сринагар на своей штабной машине в сопровождении штаба и вооруженного эскорта гуркхов. Но увидев, что его пакистанский коллега, генерал-майор Назир Ахмад и сопровождавшие его офицеры не вооружены, Тхимайя отправил эскорт обратно, отдав его командиру даже свой личный револьвер. «Здесь мне не нужно охраны», – сказал он ему. После 15-минутной официальной части, встреча плавно перешла в дружескую беседу, а затем – в настоящее застолье. Как только соглашение о перемирии было скреплено подписями обоих командующих, пакистанцы пригласили индийцев к столу. Обед был организован подполковником Адам Ханом, командиром 2-го батальона 1-го Пенджабского полка Пакистанской армии. Тхимайя и его начальник штаба – сикх были вынуждены признать, что они не пробовали таких яств с 1947 года – с тех пор, когда Индия еще была единой.
Солдаты обеих армий, еще недавно вместе сражавшиеся в Африке и Италии против армий гитлеровской Германии, или на восточной границе Индии и в Бирме – против японских захватчиков, все еще не могли представить себя врагами. Вопреки утверждениям англичан и навязанной ими «теории двух наций», война между Индией и Пакистаном в Кашмире была братоубийственной войной.
Глава V
Организация объединенных наций разделяет и властвует…
После прекращения огня Пакистан сумел использовать в своих целях все «разъяснения» и «уточнения», которые были даны Комиссией ООН устно в августе-сентябре 1948 года, и от которых она тогда поспешила отмежеваться. В коммюнике от 16 января 1949 года заявлялось, что все территории, с которых выводятся пакистанские войска, остаются под контролем сил «Азад Кашмир», что означало фактический раздел Кашмира. 15 января 1949 г. состоялась встреча главнокомандующих Индийской и Пакистанской армиями – английских генералов Роя Бакера и Дугласа Грэйси. Они договорились «рекомендовать своим… правительствам, чтобы, как только будет подписано мирное соглашение, силы «Азад Кашмир» были заменены на его территории пакистанскими регулярными войсками и сконцентрированы на территориях, прилегающих… к линии прекращения огня»119.
Линия прекращения огня (ЛПО), разделявшая позиции индийских и пакистанских войск, была окончательно утверждена на военной конференции, проходившей в Карачи 18–27 июля 1949 года с участием представителей командования Индии и Пакистана под контролем Комиссии ООН по Индии и Пакистану (ОНКИП). После этого ее ратифицировали правительства обоих доминионов. Эта линия длиной почти в 500 миль рассекла княжество Джамму и Кашмир с юга на север и с запада на восток – от Манавара на границе с Пенджабом до хребта Каракорум.
Линия прекращения огня закрепила раздел Кашмира «до проведения плебисцита под контролем ООН». В результате этого раздела «наиболее важные в военно-стратегическом отношении районы, лежащие вблизи границ СССР, отошли к Пакистану»120. Для британского правительства сохранение северной части Кашмира под контролем Пакистана автоматически означало и сохранение своего контроля над этими стратегически важными районами, прилегающими к СССР, Афганистану и Китаю.
Но с этого момента вся инициатива в деле «разрешения кашмирского вопроса» окончательно перешла к Соединенным Штатам Америки. В разгар «холодной войны» и накануне создания НАТО, они имели свою заинтересованность в контроле над этим стратегически важным районом, для чего ОНКИП детально разработала полномочия «администратора», а ООН назначила на эту должность американца.
22 марта 1949 года генеральный секретарь ООН Трюгве Ли (представитель Норвегии) по инициативе Соединенных Штатов назначил «администратором плебисцита» американского адмирала Честера У.Нимица, бывшего командующего Тихоокеанским флотом США в годы Второй мировой войны. Тем временем, военным советником ОНКИП по ее собственной просьбе был назначен генерал-лейтенант Морис Дельвуа, который прибыл в Кашмир 2 января 1949 года, то есть на следующий день после прекращения огня. В феврале того же года, генеральный секретарь ООН Трюгве Ли направил ему в помощь группу из 36 военных наблюдателей – 17 офицеров армии США, 6 – из Мексики, 5 – из Бельгии, 4 – из Канады и 4 – из Норвегии. Вскоре их число удвоилось: 24 июня 1949 года Трюгве Ли сообщил правительствам Индии и Пакистана, что Комиссия просит прислать еще 24 военных советника, и к декабрю того же года их число (не считая секретариата Комиссии и персонала «полевой службы», составило 55 человек). В распоряжение группы военных наблюдателей ООН были выделены американские джипы, выкрашенные в белый цвет Организации Объединенных наций и один самолет «Дакота» с экипажем американских военных летчиков.
Чем занимались все эти военные советники в Кашмире? Практически всем кроме самого решения кашмирской проблемы – от контрабанды дефицитных товаров (например, соли, которая доставлялась в Кашмирскую долину в футлярах из-под печатных машинок) до топографической съемки и сбора разведданных. Первый скандал произошел 7 сентября 1949 года, когда самолет, принадлежащий группе военных наблюдателей, самовольно доставил в Сринагар подполковника британских Королевских ВВС У.Г.Смита, начальника британской военно-воздушной базы в Маурипуре близ Карачи, Пакистан. Правительство Индии, разрешения которого никто не спрашивал, и которое даже не было поставлено в известность о его прибытии, выразило свой решительный протест.
Второй скандал произошел несколькими днями позже, когда глава миссии военных наблюдателей, генерал Морис Дельвуа, на том же самом самолете «Дакота» вывез из Сринагара в Равалпинди 7 ящиков с драгоценностями, прицеп к джипу и еще несколько сундуков с личными вещами. Все ящики, помещенные на депозит банка Ллойда в Сринагаре, принадлежали князю А.Р.Эффенди, которого правительство Кашмира объявило «персоной нон грата» за его активное сотрудничество с правительством «Азад Кашмир». Джавахарлал Неру вновь направил протест Комиссии ООН и заявил в индийском парламенте, что считает «дело Дельвуа серьезным вопросом». Дельвуа был вынужден признаться в хищении и через месяц, 8 ноября 1949 года, покинул Индию. На его место в январе 1950 года был назначен бригадный генерал канадской армии Г.Г.Энгл.
Под видом наблюдения за прекращением огня, военные советники предпринимали экспедиции в пограничные и внутренние районы Кашмира. Они фотографировали мосты, господствующие высоты, перевалы, электростанции, занимались топографией, изучая рельеф некоторых районов. Так, майор Морис Браун (в прошлом офицер ВВС Британской Индии, который после раздела страны перешел на службу в армию Новой Зеландии) систематически предпринимал поездки в районы Каргила, Леха и Гилгита, снимая все на фотопленку. Американский майор Лэнс Рад исследовал Лех и пограничные районы Ладакха, а впоследствии представил доклад о стратегическом значении Ладакха как базы против коммунистического Китая. Все эти районы достаточно удалены от линии прекращения огня, а значит, обследование их никак не входило в задачи наблюдателей. И это лишь несколько случаев из множества…
Комиссия ООН по Индии и Пакистану (ОНКИП), тем временем, продолжала свою деятельность по «разрешению кашмирского вопроса», однако эта деятельность только еще больше дискредитировала ее. Первые предложения по поводу перемирия, представленные Комиссией 15 апреля 1949 года, предполагали закрепление существующей линии прекращения огня, вывод регулярных войск Пакистана и пакистанских рейдеров в течение 7 недель, а с начала их эвакуации – вывод основного контингента индийских войск под контролем военного советника Комиссии. О силах «Азад Кашмир» не упоминалось вообще, но говорилось, что территория, эвакуированная пакистанскими войсками, «будет управляться местными властями под наблюдением Комиссии»121. Индия 17 апреля 1949 года сразу указала на отсутствие пункта о разоружении сил «Азад Кашмир». Председатель ОНКИП Альфредо Лозано ответил Неру, что Комиссия не разделяет мнения, что сокращение индийских сил зависит от разоружения этих войск. Пакистан же известили, что менять предложения относительно сил «Азад Кашмир» не будут. 28 апреля предложения были окончательно утверждены. В сущности, они были ориентированы на постепенное вытеснение Индии с занимаемых позиций и усиление военного присутствия в Кашмире стран НАТО (созданного 4 апреля 1949 года) и Британского Содружества. Лозано очень быстро забыл свои заверения (данные им Неру в декабре 1948 года) о том, что силы «Азад Кашмир» будут разоружены после прекращения огня. Большинство членов Комиссии ООН прямо или косвенно поддерживало Пакистан, а избранный Индией представитель Чехословакии оказался в меньшинстве.
6 июня 1949 г. правительства Индии и Пакистана отвергли соглашение. После серии новых переговоров, проходивших в Дели и Карачи 12–23 июня, Альфредо Лозано подал в отставку «по личным и политическим причинам». 29 июля, на своем утреннем заседании, Комиссия рассмотрела предложение чехословацких представителей о созыве объединенной политической конференции, на проведение которой согласились уже правительства Индии и Пакистана. Но представитель Соединенных Штатов воздержался от голосования, а к вечеру того же дня, на втором заседании ОНКИП, было принято американское предложение об «арбитражном рассмотрении вопроса о перемирии, для которого правительствам Индии и Пакистана рекомендуется принять в качестве арбитра адмирала Нимица». Чехословакия при голосовании воздержалась. Причиной перемены решения, как заявлялось, было стремление избежать провала конференции и необходимость иметь «готовые предложения». ОНКИП даже направила своего председателя Сэмфера в Нью-Дели и Карачи, чтобы он отговорил правительства от совместной конференции. Но это ему не удалось. И Индия, и Пакистан уже начали согласовывать повестку дня заседаний, когда 19 августа ОНКИП «неожиданно» отказалась от проведения конференции, заявив, что она «не приведет ни к каким результатам».
31 августа 1949 года британский премьер-министр Клемент Эттли и президент США Гарри Трумэн выступили с заявлением, предложив правительствам Индии и Пакистана согласиться на арбитраж, минуя ООН и ОНКИП, а Трумэн даже предложил свою кандидатуру в качестве арбитра. Предложение об арбитраже еще не было передано Комиссией правительствам Индии и Пакистана, а Трумэн и Эттли уже знали о нем! Это могло стать возможным только благодаря утечке информации из Комиссии. Неру написал Эттли, что в принципе не возражает против арбитража, но арбитры должны решать вполне конкретные вопросы, а необходимость роспуска военных формирований «Азад Кашмир» не нуждается ни в каком арбитраже. Единственное, что здесь нужно – это немедленное позитивное решение. 9 сентября 1949 г. ОНКИП получила официальный отказ индийского правительства: «Арбитраж без объективного заявления Комиссии об имеющих место фактах неизбежно продлит дискуссии и на неопределенное время отдалит осуществление Части II резолюции от 13 августа»122. Неру заявил, что его правительство отклоняет предложение об арбитраже, навязываемое ему Эттли и Трумэном, а индийские войска не уйдут из Кашмира до тех пор, пока сам народ штата не пожелает этого и пока правительство Индии не убедится в отсутствии угрозы безопасности Кашмира после отвода войск.