Английский генерал-майор Лофтус Тоттенхэм, командир 7-й Равалпиндской дивизии, предложил план под кодовым названием «Операция «Венера». Суть этого плана заключалась в том, чтобы захватить несколько господствующих высот вблизи городка Бери Паттан, где находился мост через реку Ченаб и временный полевой склад. Установив орудия на этих высотах, отсюда можно было свободно простреливать дорогу от Амритсара через Патханкот (в Пенджабе) до Джамму и Пунча. Эта дорога связывала западные районы Кашмира с Индией, и именно по ней осуществлялось снабжение индийских войск в районах Наушеры, Джангара, Пунча, да и в самой Кашмирской долине. Таким образом, обе индийские дивизии в Кашмире оказалась бы полностью отрезанными.

«Индийцы до сих пор выигрывали сражения за счет своей артиллерии. Так пусть же на этот раз они будут разгромлены за счет нашего превосходства в артиллерии», – заявил генерал Лофтус-Тоттенхэм, чувствуя себя чуть ли не одним из участников подавления Индийского восстания 1857 года.

В районе Бери Паттана была сконцентрирована огромная группировка – 4-й и 7-й полевые артиллерийские полки, батарея 8-го среднего артиллерийского полка и по одному взводу тяжелых и легких противовоздушных орудий войск. Для поддержки артиллерии туда же была стянута 14-я парашютная бригада (из состава 10-й пакистанской дивизии) под командованием бригадного генерала Шер Али, которая была переброшена с Лахорского участка индийско-пакистанской границы, где боевых действий не велось. Вслед за ней прибыла 3-я бронетанковая бригада под командованием бригадного генерала К.М.Идриса, которая была сосредоточена вдоль самого северного участка индийско-пакистанской границы. Она должна была отразить контратаку индийцев, которую те неизбежно будут вынуждены предпринять, как только поймут, что их отрезали. Дата начала операции «Венера» была назначена на 6 декабря 1948 года.

В целях маскировки был разработан план прикрытия под кодовым названием «Малая Венера». Он предполагал захват высот «Ричх» и «Майндак», господствующих над районом Бери Паттана и дорогой. Задача была возложена на 2-й батальон 14-го Пенджабского полка из состава 100-й бригады. Но в последний момент из Карачи пришел приказ отложить осуществление этого плана.

Переброска войск была завершена в срок, однако командование Пакистанской армии приказало отложить наступление. Это было связано с тем, что 6 декабря в Нью-Дели должна была состояться конференция представителей двух доминионов, Индии и Пакистана. В это время министр иностранных дел Пакистана Зафрулла-хан готовился к переговорам с индийским представителем. Надеясь на помощь ОНКИП в мирном разрешении вопроса, он настоял на том, чтобы атака была отложена. Ведь рекомендации Комиссии о том, чтобы враждующие стороны воздерживались «от любых действий, которые могли бы усложнить ситуацию», все еще оставались в силе.

Но пока Зафрулла-хан был занят кулуарной политикой в Нью-Дели и обрабатывал председателя ОНКИП Альфредо Лозано, слух о концентрации пакистанских войск у Бери Паттана дошел до индийской разведки. Индийская авиация немедленно нанесла серию бомбовых ударов по приграничным районам Пакистана. Объектом крупнейших за все время войны бомбардировок стали временные полевые склады Пакистанской армии в районе Палака, недалеко от Котли. Этот удар стал тем предлогом, который был необходим пакистанскому командованию и правительству Пакистана, чтобы оправдать свои действия, прямо противоречившие рекомендациям ОНКИП. Немедленно был отдан приказ о начале операции «Венера».

Во второй половине дня 14 декабря у Бери Паттана загрохотали пакистанские орудия. Их первой жертвой стал индийский конвой, который каждый день доставлял боеприпасы и продовольствие для индийских войск, сражавшихся в районе Пунча. Конвой как раз приблизился к мосту у Бери Паттана в тот момент, когда его заметил командир одной из пакистанских батарей средних орудий, капитан Шерин Дил Ниази. Огнем батареи колонна была полностью уничтожена. Мост, до которого конвой так и не успел дойти, был сильно поврежден. После этого вся мощь пакистанской артиллерии обрушилась на расположенные вокруг него в радиусе 2 миль временные полевые склады Индийской армии. Запасы нефти, провизии, обмундирования и боеприпасов – в течение каких-то минут все взлетело на воздух. Над ангарами взметнулись языки пламени, затем повалил густой дым. Его черный шлейф можно было видеть за 20 миль вокруг.

Возле Наушеры, чуть севернее, огнем пакистанских противовоздушных орудий был накрыт штаб 2-й индийской авиаполевой дивизии. В лагере началась паника. Индийские войска, оставшиеся после взрыва моста на северном берегу, оказались отрезанными от Индии. Один индийский батальон с южного берега реки был срочно брошен вдоль хребта Кали Дхар в сторону Бери Паттана, однако навстречу ему выступил 5-й батальон 13-го Пограничного стрелкового полка из состава пакистанской 100-й пехотной бригады. В ответ индийское командование срочно бросило в наступление танки 9-го Королевкого Декканского конного полка. Им почти удалось оттеснить пакистанцев к моменту объявления перемирия. Пакистанский генерала Шер Али, бывший командиром 14-й парашютной бригады, участвовавшей в операции «Венера», в свою очередь заявлял в 1976 году, что если бы пакистанские танки тогда двинулись через границу, они уже в скором времени были бы в Джамму. Трудно судить, чем все закончилось бы, если бы не прекращение огня. Но, так или иначе, индийские войска – практически овладевшие долинами Сринагара, Пунча и Леха и готовившиеся окончательно изгнать захватчиков из Кашмира – оказались отрезанными от своих баз в Индии.

В этой критической ситуации правительству Индии не оставалось ничего другого, кроме как поторопиться с предложением о перемирии. Впрочем, каждая из воюющих сторон была измотана войной, однако тщательно скрывала это. Война в Кашмире стала тяжким бременем для экономики двух молодых доминионов. Так, например, весь стратегический резерв Индии по подсчетам пакистанских военных составлял всего одну пехотную и две бронетанковых бригады, полностью готовых к бою. Рассказывали, что один из индийских генералов в ответ на вопрос «Сколько у нас дивизий?», ответил «Они все в Кашмире!». Тем не менее, индийцы уверенно заявляли, что военное превосходство на их стороне, и что они в состоянии изгнать интервентов из Кашмира. Так, индийский журналист Бхагат Ватс предполагал, что «прекращение огня явилось результатом сильного нажима со стороны Англии, поскольку Уайтхолл, видимо, хорошо представлял себе, что в случае полного изгнания индийскими вооруженными силами захватчиков из Кашмира исчезнет и сама кашмирская проблема, на которой он столько играл»¹¹³.

В то же время, в пакистанской армии дела обстояли еще хуже. К концу 1948 года Пакистанская армия насчитывала всего 6 дивизий, из которых четыре так или иначе действовали в Кашмире (7-я и 9-я – полностью, плюс две бригады из состава 8-й дивизии и одна бригада из состава 10-й дивизии). Еще одна, 14-я дивизия, постоянно дислоцировалась в Восточном Пакистане (ныне Республика Бангладеш). Так что, Пакистан был в еще более критическом положении, чем Индия. И тем не менее, впоследствии как индийские, так и пакистанские генералы утверждали, что у них отняли победу.

25 декабря 1948 года Пакистан дал свое согласие на прекращение огня. Правительство Индии уполномочило своего главнокомандующего генерала Роя Бакера направить соответствующее предложение пакистанскому главнокомандующему Дугласу Грэйси. 30 декабря Бакер направил своему пакистанскому коллеге телеграмму с предложением о перемирии. «Мое правительство, – телеграфировал Бакер, – уполномочило меня заявить, что оно готово полностью поддержать меня, если я отдам приказ Индийской армии оставаться на нынешних позициях и прекратить огонь. Разумеется, я не могу издать такой приказ до тех пор, пока я не имею Вашего заверения, что Вы согласны предпринять со своей стороны столь же эффективные меры. Пожалуйста, ответьте по возможности быстрее»¹¹⁴. Грэйси не замедлил довести содержание телеграммы до своего правительства, которое одобрило предложение о перемирии, и направил Бакеру ответную телеграмму. Прекращение огня в Кашмире вступило в силу в 23 часа 59 минут 1 января 1949 года.

Первый индо-пакистанский конфликт в Кашмире был самым продолжительным из всех последующих войн между Индией и Пакистаном, так как длился более года. Однако это было связано лишь с ограниченностью сил, участвующих в конфликте. В боевых действиях в Кашмире с обеих сторон участвовало примерно по две с половиной дивизии – по современным меркам это сравнительно немного. Правда, были еще войска княжества Джамму и Кашмир и Национальная милиция, сражавшиеся на стороне Индии, или так называемая армия «Азад Кашмир», созданная под руководством пакистанских офицеров, но эти формирования были менее боеспособными, чем регулярные части Индийской и Пакистанской армий, и поэтому не сыграли решающей роли.

Пакистанские власти и командование заявляли, что в Джамму и Пунче силы «Азад Кашмир» действовали в одиночку, без помощи регулярных частей Пакистанской армии. По их словам, это было обусловлено «политическими соображениями», а точнее – стремлением представить их победы как «освобождение родины от тирана-махараджи». Правда, эти победы оказались недолгими: с появлением в Джамму индийских войск, боевики «Азад Кашмир» стали сдавать захваченные ими города один за другим. Пакистанское командование же просто не могло выделить достаточного количества регулярных войск, чтобы направить их в Джамму, на помощь боевикам. Тем не менее, Пакистанская армия нашла достаточно сил для контрнаступления в Кашмирской долине… Почему регулярные пакистанские войска появились именно там? Потому, что в силу своего стратегического значения, именно Кашмирская долина являлась главной целью вторжения, а южные районы – Джамму и Пунч – оставались второстепенной целью, а их захват имел больше пропагандистский характер. По-видимому, пакистанское командование с самого начала не питало иллюзий относительно боеспособности частей «Азад Кашмир», и именно поэтому предоставляло им действовать на второстепенных направлениях.

Первые официальные данные о потерях в этой войне также были более чем скромными – примерно 1.500 человек с обеих сторон¹¹⁵. Но в действительности эта война, продолжавшаяся почти 15 месяцев, стоила обеим странам намного большего числа человеческих жизней. Индия потеряла в общей сложности около 6 тысяч своих солдат, из них 1.500 убитыми, 3.500 ранеными и около 1.000 – пропавшими без вести (большинство из них попали в плен). Пакистан потерял около 20 тысяч человек, из них предположительно 6.000 убитыми¹¹⁶. Количество пленных с обеих сторон не известно до сих пор. Многие индийские солдаты – особенно те, кто оказался в плену у патанов или боевиков из «Азад Кашмир», были убиты, и поэтому большинство из них числится пропавшими без вести. Пакистанцы, в свою очередь, обвиняли некоторых индийских командиров в расправах над на мирным населением в южных районах княжества.

О потерях в технике, понесенных обеими сторонами, известно меньше. Так, Королевские Индийские ВВС потеряли за все время войны по меньшей мере три самолета. Один, истребитель «Темпест», был сбит в 1948 году, в самый разгар боев в районе Титхвала. Его пилот, У.Дж. Райт, сумел катапультироваться. Спускаясь с парашютом, он лишь чудом остался жив, так как видя его падение, пакистанцы принялись палить по нему из всего имеющегося оружия – винтовок, пулеметов и даже 3-дюймовых минометов! Тем не менее, пилот благополучно приземлился среди своих. Другому индийскому летчику повезло меньше. Пилот Олрич Энтони Де Круз был сбит вместе со своим самолетом в самом начале войны – 1 декабря 1947 года. Спрыгнув с парашютом, он попал прямо в лапы к боевикам из числа патанов. Он провел в плену несколько месяцев, и все это время боевики избивали его и всячески издевались над ним. За героизм, проявленный в плену, по возвращении на родину де Круз был награжден орденом «Кирти Чакра». Еще один самолет просто пропал бесследно на второй день конфликта. Это был военный транспортный самолет «Дакота С-47», с двадцатью пассажирами на борту, который вел лейтенант авиации К.Дж. Мендоза. Долгое время весь экипаж считался пропавшим без вести, пока в 1980 году, более 30 лет спустя, в горах Кашмира не обнаружили случайно остов самолета и останки его экипажа.

Воздушных боев как таковых между Индийскими и Пакистанскими ВВС в небе Кашмира не было, поскольку Индия имела в то время полное господство в воздухе, и пакистанская авиация не могла соперничать с индийской (после раздела армии и Военно-воздушных сил, Пакистан получил только 2 эскадрильи, а Индия – 8). Однако один случай, когда пакистанский самолет чуть не попал в плен к индийцам, все же имел место. Как-то раз транспортный самолет Королевских Пакистанских ВВС «Дакота ДС-3» был перехвачен двумя индийскими истребителями «Темпест» в небе над Чиласом, недалеко от Гилгита. Индийцы попытались заставить его приземлиться, но, несмотря на предупреждения и пулеметный огонь, пакистанский пилот все же ушел от преследования. Впоследствии, правительство Пакистана наградило его орденом «Ситара-э-Джараат».

Войну в Кашмире можно по праву окрестить «странной войной», прежде всего из-за количества парадоксов, возникавших во время этой войны, – где-то трагических, а где-то и курьезных. Во-первых, это была первая в истории война между двумя британскими доминионами. Во-вторых, главнокомандующими обеих армий были англичане, имевшие статус иностранных офицеров, временно находящихся на индийской или пакистанской службе. Наконец, впервые в истории на поле боя встречались две армии, имевшие практически одинаковое вооружение, униформу, организацию и подготовку. Причем, в то время, пока индийские и пакистанские солдаты убивали друг друга в Кашмире, некоторые индийские части продолжали нести службу на северо-западной границе Пакистана с Афганистаном, а другие охраняли караваны беженцев из пакистанского Западного Пенджаба (как, впрочем, и некоторые пакистанские батальоны, сопровождавшие колонны беженцев из Восточного Пенджаба).

В связи с этим особенно интересна роль английских военных в этом конфликте. Если английские генералы в Пакистанской армии постоянно призывали к активным действиям или даже принимали личное участие в разработке решающих операций, как, например, операция «Венера», во многом решившая исход войны, то их коллеги, служившие в Индийской армии – генералы Локхарт, Бакер и другие, наоборот, всячески удерживали правительство Индии от решительных действий, тормозили отправку войск к театру боевых действий или останавливали успешное наступление в самый решающий момент. Генерал Рассел оказался, пожалуй, единственным честным человеком среди английских генералов – именно поэтому он и подал в отставку, как только убедился, что в Кашмире действуют пакистанские войска, а руководят ими его же соотечественники-англичане. Если главнокомандующий Пакистанской армии генерал Грейси призывал бросить в бой все имеющиеся войска и любой ценой остановить индийское наступление в Кашмирской долине и продвижение к Пунчу, то главнокомандующий Индийской армии генерал Бакер наооборот то и дело призывал правительство Индии к сдержанности, «чтобы конфликт не перерос в полномасштабную войну», пытался лишить индийские войска их превосходства в воздухе, требуя отказаться от бомбардировок баз боевиков.

Или вот еще один пример. В то время, как командир пакистанской 7-й Равалпиндской дивизии Лофтус-Тоттенхэм лично руководил операцией «Венера» с целью отрезать индийские войска в Кашмире от баз снабжения в Индии, его коллега, командир 161-й индийской пехотной бригады Хендерсон Брукс без боя сдал пакистанцам перевал Хаджи Пир. В последние дни декабря 1948 года, незадолго до прекращения огня, Хендерсон Брукс вдруг решил вывести посты с высот Леди Гали и Пир Канти, господствовавших над перевалом Хаджи Пир. Как объяснял сам Хендерсон Брукс, это было сделано из-за наступления зимних холодов. Однако, по словам его предшественника на посту командира 161-й бригады, индийского генерала Л.П.Сена, этот шаг не поддавался какому-то разумному объяснению и был абсолютно бессмысленным, если не сказать больше. Ведь зимой 1947 года индийские солдаты стойко удерживали эти высоты, несмотря на снег и холод, тем более, что этими солдатами были уроженцы Гималайских гор – гуркхи, кумаонцы и гархвальцы, привычные и к холоду, и к снегу. В результате, обе высоты и весь перевал Хаджи Пир без единого выстрела были заняты пакистанскими войсками, и освобожденный Пунч оказался вновь отрезанным от Кашмирской долины. (Утешением служило лишь то, что теперь блокада Пунча была снята, и город имел прямое сообщение с Джамму). Стоит ли говорить еще о роли английских офицеров в подготовке вторжения боевиков в Кашмир или мятежа в Гилгите… В отдельности каждый из этих случаев кажется вполне объяснимым, но все вместе они наводят на мысль о заговоре английских генералов. Те, кто вызвался служить на стороне Индии, по указанию свыше или по личным убеждениям явно пренебрегали своими обязанностями. Те же, кто воевал на стороне Пакистана, проявляли завидное рвение, как будто речь шла о защите последнего оплота Британской империи в Индии. Впрочем, именно такая роль и отводилась Пакистану в первые дни его существования…

Многим очевидцам события этих дней казались кошмарным сном, а перечисленные странности еще более подчеркивали всю неестественность происходящего, всю бессмысленность братоубийственной войны, спровоцированной «британскими сахибами», чтобы напоследок хлопнуть дверью… По слухам, покидая Пенджаб, охваченный религиозной враждой, некоторые английские чиновники и военные говорили «Погодите, мы скоро вернемся обратно!». Ведь именно они сделали Индию единой, как они сами считали. А раз так, то Великобритании самой судьбой уготовано оставаться главным арбитром между двумя новыми доминионами. «Правь, Британия», – как говорилось в любимой песне английских сахибов в колониальные времена…