– Мама, – говорю. Она оборачивается. Мама не исчезла, она здесь. И Вика. И дядя Костя здесь. У всех озабоченные лица. Все смотрят на меня.

– Позвони ей, – бросает Вика маме.

– Она и так уже едет, – тихо отвечает ей мама.

– Кто едет? – спрашиваю.

– Не важно, Илюша. Как ты себя чувствуешь?

– Важно! Скажи ему! – кричит Вика. – Пусть прозреет уже! Достало жить в дурдоме!

– Вика, прекрати!

– О чем она, мама? – не понимаю я. Снова кружится голова и болит висок.

– Ни о чем.

– Тогда я сама позвоню и скажу, что он пришел! Пусть ускорится, пусть такси возьмет, в конце концов! – кричит Вика и уносится в комнату.

– Кто ускорится? – спрашиваю у мамы. – И что здесь делаете вы? – спрашиваю у дяди Кости.

Никто мне не отвечает. И вид у них какой-то пришибленный.

– Я позвонила, – возвращается Вика. – Пусть им займется специалист.

Опять эти непонятные слова про специалиста. И мама с дядей Костей странные, как будто виноватые или расстроенные.

– Объясните мне, что происходит?

– Что с тобой было в консерватории, Илья? – спрашивает мама.

– Потерял сознание.

– Почему?

– Потому… потому… – мне не хватает воздуха, чтобы сказать. Затравлено смотрю на них. Выстроились полукругом передо мной. Пусть они уйдут. Или пусть уйду я. Не могу так больше!

Бегу в прихожую. Чувствую, что меня хватают сзади за локти, за куртку, как в фильмах про зомби.