— Боюсь, граф, мне это будет не по силам, — вздохнул Бертран. — Верьте мне, я не могу без ужаса смотреть на вас, остальные внушают мне не страх, а отвращение.

— Ну-ну, милый Бертран, — с усмешкой прервал принца собеседник. — Что же ужасного вы видите во мне? Стареющий человек с небольшими странностями, которые он уже не может оставить. Забудьте об этой странности, и вы увидите обыкновенного человека. Есть люди, которые собирают марки, я знал одного чудака, который собирал использованные кондомы и хранил их в особых коробочках, снабжая этикетками, на которых обязательно указывал, кто именно и когда имел сношение в том или ином кондоме. У обычного человека это увлечение вызовет приступ брезгливости, но собиратель обязательно найдет понимание у человека увлеченного, переполненного страстями. Кардинал Ришелье постоянно поминает сакраментальную фразу: не согрешишь — не покаешься. Маленький человечек всегда кается в мелких грехах, от грехов великого человека захватывает дух и останавливается воображение. Хотите, я покажу вам свое собрание?

— В виде содранной с женщин кожи? — спросил Бертран. — Или вы коллекционируете что-то иное?

— Вам постоянно хочется обидеть меня, — смиренно сказал де Роган. — Поверьте, моя коллекция вызовет у вас противоречивые чувства.

— Не хочу, — сказал Бертран. — Вы опять потащите меня куда-то.

— Это недалеко, — признался собеседник. — Я крикну слуг, они доставят нас туда в паланкине.

Дорога и в самом деле оказалась не слишком длинной — до парка Тюильри, за которым открывалась поляна, на которой росли ухоженные деревца. Из зеленой травы торчали белые камни, напоминающие своей правильной постановкой человеческие зубы, усаженные в землю правильными рядами.

— Вот место, куда всегда стремится моя душа, — сказал герцог де Роган, покидая паланкин и протягивая руку Бертрану Гюзельхирну. — Прощу вас, принц!

— Что это? — с любопытством спросил Бертран.

— Это погост, мой друг, — сказал де Роган, ставший вдруг сентиментальным до слезливости.

Присмотревшись, Бертран понял, что и в самом деле стоит на кладбище. Белые камни оказались надгробиями, на которых были выбиты надписи. Опустив глаза, Бертран скользнул взглядом по надписям, и невольный холодок пробежал по спине. На каждом камне была почти одна и та же над пись. «Марика Рёкк» — гласила она. Разнились только даты.

— Сами понимаете, — объяснил герцог, поймав недоуменный взгляд Бертрана Гюзельхирна. — Я не знал дат их рождения, но прекрасно знал день, в который каждая из них умрет.

Бертран попытался мысленно посчитать камни, но вскоре сбился со счета.

— Двести десять, — подсказал герцог. — Разумеется, не все они лежат здесь, некоторые камни представляют собой кенотафы. Сами понимаете, иногда я был вынужден оставлять тела на чужбине. Но большая часть остается со мной, — он наклонился и любовно возложил цветы к одному из холмиков, который, судя по влажной земле, появился на этом жутком кладбище совсем недавно. — Это место, к которому вечно стремится моя душа, Бертран. Однажды настанет день, и я упокоюсь здесь. Прекрасное окружение, не так ли?

И это двуногое еще говорило о душе? Бертран вонзил ногти и ладони, чтобы прийти в себя. Волею случая у него в этом жутком мире был лишь один союзник, неглупо рассуждающее чудовище, чьими стараниями было устроено это странное и жуткое захоронение.

— Иногда они разговаривают со мной, — сказал герцог, — увы, чаще всего это женские стенания или угрозы мести. Но есть и разумные особы, с которыми хочется пообщаться.

— Но почему одно и то же имя? — недоуменно спросил Бертран.

— Я увековечиваю свою память о них, — объяснил сановный убийца. — Зачем же мне их имена? Для меня все они Марики, Марики Рёкк. Я прихожу сюда и молюсь о загубленных душах. Знаете, в этом есть какое-то болезненное наслаждение, недоступное другому смертному. Я сажусь здесь с бутылкой хорошего вина и вспоминаю, как они вели себя в последние минуты жизни. Поверьте, принц, люди по-разному ведут себя перед ликом безносой. Мне больше нравятся те, кто вел себя достойно. Увы! Такие женщины редкость в нашем мире.

— Давайте уйдем отсюда, — решительно сказал Бертран. — Мне кажется, я слышу голоса.

— Да, похоже, они просыпаются, — согласился герцог. — Но не бойтесь, они безобидны и безопасны.