Едва не упав в лужу, он подлетел к автомобилю. Сердце трепыхалось в груди, а мысли осами свистели в голове. Думалось сразу обо всем: и что здесь делает «Нива» Ромалы, и почему она не поднялась к нему, коль приехала; и почему лежит на руле, тогда как следов аварии не видать? Миллион «почему» и ни одного вразумительного ответа. Даже предположения!

Цыганочка действительно лежала на руле, положив голову на руки, обнимавшие руль. Ее черные волосы, разметавшись по плечам, на вид казались неживыми. Дима рванул на себя дверь и заорал во все горло:

— РОМАЛА!!!

Изнутри на него пахнуло ее пряными духами и холодным — намного холоднее, чем снаружи, — воздухом. От крика у парня перехватило дыхание, но девушка даже не пошевелилась. Он, чувствуя, как жизнь вытекает сквозь пальцы, мгновение смотрел на любимую. Страх ледяной ладонью сжимал внутренности, и от этого дрожали руки. Вдохнув, он прикоснулся к плечу Ромалы. Там, под тонкой шубкой, чувствовалась жизнь. Пальцы сжали плечо и потянули на себя.

— Ромашка, — позвал Дима, ощущая, как отступает страх и как сильно колотится сердце. — Ты сюда приехала, чтобы поспать? — а голос дрожал, и каждое слово давалось с трудом.

Девушка подняла тяжелую голову и уставилась на Дмитрия своими черными жемчужинами. Тот смотрел на нее и не верил своим глазам. Как же давно он не видел ее вот так близко! Как же давно он не ощущал запах ее сладких духов! И почему всё это было так давно?! А она, узнав его, вдруг заплакала. Парень перепугался.

— Ромашка, ты чего, а? Ромала! Что-то болит?

Она замотала головой, но плакать не перестала.

— Ромал, в чем дело? Ну-ка, давай выбирайся оттуда, — проговорил он и протянул руку, чтобы помочь девушке.

— Я… я… так хотела тебя увидеть! Я… я… приехала и… и… всё, — бормотала она, глядя на него.

— Что «всё»? — не понял Дима.

У него уже совсем отлегло от сердца. Она была рядом, она двигалась и говорила, а значит, ничего страшного не случилось. Сейчас он вытащит ее из машины, и они вдвоем пойдут домой. Он будет отпаивать ее горячим чаем и кутать в плед. Они обо всем поговорят и всё выяснят. И он скажет, что без нее у него жизни нет. И что лучше идти по жизни вдвоем, чем порознь. И всё-всё у них будет хорошо! А Ромала плакала и плакала. Он был рядом, а слезы продолжали бежать по щекам. Она чувствовала его тепло, его крепкую и заботливую руку. Он возился с нею, как тогда, когда она боялась сойти с ума…

— Машина… машина… — лепетала она.

— Что опять с твоей колымагой? Только не говори, что этот драндулет сломался? — воскликнул Дима.

Он почему-то радовался, как ребенок, и даже было плевать на очередную поломку «Нивы». Давно пора на свалку. Слава Богу, что хоть сюда довезла…

— Нет, она вообще словно переродилась! — возмутилась Ромала. — Просто я приехала, и… и… она заглохла-а!

— Заглохла? — удивился Милославский.

— Бе… бе… бензин кончился! — завыла девушка и ткнулась ему головой в грудь.

А он вдруг едва не захохотал!

— Приехала, и он закончился, — проговорил он, обняв ее, — а вместе с ним и твоя решимость.