— В прямом! Если у вас всё по взаимной и огромной любви, так будьте здоровы, живите богато, детей полну хату!

— Там, вообще-то, «а мы уезжаем до дому, до хаты», — пробормотала Марина удрученно.

— Ну, это там! У вас всё будет в ажуре!

— А у вас? — вдруг спросила рыжая.

С Ромалы словно смахнули веселое настроение. Подъехала в своей инвалидной коляске Тоска и уставилась на нее безжизненными глазами. Девушка за то время, что был рядом Дима, уже успела позабыть, какие бездонные и безжизненные глаза у Тоски. Цыганочка отмахнулась от нее, но на душе не посветлело.

— Ромал, это не мое дело, и я уже давно зареклась вмешиваться в подобного рода мероприятия, но… — Марина вздохнула и перехватила трубку в другую руку, — но… я видела Димку на днях. Ромал, он… Он… Нет, конечно, умирать он не собирается, но…

Ромала так сильно прижимала трубку к уху, что даже не сразу почувствовала, как оно онемело. Каждое слово рыжеволосой красавицы падало горячими свинцовыми каплями на открытую рану на сердце, которое вдруг заколотилось истерзанной птицей.

— Конечно, он уже большой мальчик, да и, как ни крути, всё же виноват, но, в конце концов, не смерти же заслуживает!

— Он… он… болен? — кое-как проговорила девушка, стараясь дышать глубже.

—  Угу, и болезнь эта любовью зовется! Знаю, что я еще та заноза, но, Ромал, мне не плевать на Димку. Да и ты мне не чужая. Он ведь сгинет без тебя. Пропадет. Как и ты без него… Ладно, мне пора к плите, скоро Феникс домой притопает. Мужика кормить надо. Димку звала к нам, да он ни в какую. Слава богу, хоть под крышу дома вернулся, а то, прям, как бомж.

— То есть, как вернулся? Откуда?

— А я тебе разве не говорила? Он же в гараже… в смысле в мастерской жил!

— В гараже? — пробормотала Ромала, прижимая холодные пальцы к вискам, где с каким-то диким отчаяньем билась жилка.

— Ну да. Неужели я, правда, не сказала тебе? Он жил в гараже, всё это время. С того самого дня. Я ж тебе говорю, увидела его — не узнала. Сегодня ему раз сорок позвонила, дабы убедиться, что великовозрастное дитя перебралось ближе к родному очагу. Софья Михайловна уехала вчера. Димка кое-как уговорил ее съездить на курорт. Мы с нею, правда, договорились, что она прижмет Димыча и заставит вернуться домой, а я прослежу, так сказать, за этой миграцией в отсутствие бабушки, и если что…

— Как же он столько времени прожил в гараже? — пробормотала Ромала.

Марина смолкла и вздохнула.

— А что ему оставалось? Ты что, не знала, что мужики в большинстве своем трусы? И боятся они больше всего расспросов и женских слез, — вздохнула Марина. — Есть такое животное, не помню, как называется. Так вот, когда его пугают, то оно забивается в нору, избегает соплеменников и сидит, не показывая даже носа из своего убежища. Димка тоже избегал родных и близких. Так ему проще. А в гараже… Ну, не будут же мастера спрашивать, какого дьявола нужно начальнику в неурочное время на работе? Он ведь не просто начальник — владелец. Думаю, именно это и было для него основным аргументом.

— Ладно, Марин, иди, готовь ужин. Передавай привет Фениксу.

— Угу. Так что на счет свадьбы?

— Дату назначили?