— Дим, с тех пор, как ты спас меня от моего же безумия, я тебя чувствую, как бы странно это не звучало… И еще. — Ромала смотрела на него и понимала, что вот сейчас, именно в этот момент решается ее дальнейшая судьба и жизнь. Ведь она сама себе пообещала, что у нее хватит смелости во всём сознаться. Она облизала пересохшие губы. — Дим, я не всё о себе рассказала. И то, что я хочу сказать, очень, ну, просто очень-очень для меня важно. Ты меня должен выслушать. А потом… Потом будет так, как ты решишь.
Парень смотрел на нее и начинал догадываться, о чем пойдет речь. А она вдруг съежилась и завздыхала. Прошла минута или даже больше, а девушка всё так же молчала. И Милославский не выдержал.
— Ромал, не мучай себя, — проговорил он, кутая ее в плед. — Я всё знаю.
Она уставилась на него, в глазах скользнуло недоумение.
— Я знаю, почему ты старалась ни с кем не сближаться. Почему до этого держала сердце под замком, а ключи выбросила. Извини, я понимаю, что в какой-то мере мой поступок неправильный… Я готов был себя сожрать за тот случай, поэтому не выдержал и ездил к твоей подруге. Я знаю, что у тебя обостренное чувство беды и ты чувствуешь близких тебе людей.
Ромала таращила на него глаза и… не верила собственным ушам. Люся? Люся всё рассказала? Рассказала о ней и Александре?
— Люда сказала, что ты несколько раз спасала их в поездках, и даже несмотря на весь скепсис Павла, он тебе верит и даже делает запросы — ответил парень, не опуская взгляд. Он видел ее озадаченное, если не сказать озабоченное лицо, и глаза, огромные, черные глаза, где в уголках еще сверкали слезинки. — А еще я знаю, что ты предчувствовала смерть Сани. Только он тебе не поверил…
Девушка всхлипнула. Всё, что она хотела сказать, та речь, которую так тщательно продумала, едва ли не заучила заранее, так и осталась несказанной. Он всё знает. Дима всё знает. И, несмотря на это, он сидит возле ее ног, греет в ладонях ее ступни и смотрит. Смотрит абсолютно счастливыми глазами. Хоть в них и сквозит какая-то затаенная грусть, но… но всё же он действительно рад ее приезду. Вернее, даже не рад. Он абсолютно счастлив!
Парень не стал и дальше играть в молчанку. Он стянул с нее шубку, свитер. Ромала не сводила с него глаз, а ему вдруг стало неловко. Хотя если задуматься, то с чего бы? Он уже переодевал ее, правда, тогда она едва двигалась и не смотрела на него такими дикими глазами.
— Ромашка. Ванна остынет, иди, погрейся. Там, правда, защелку сломали на двери. Я… я постараюсь не подсматривать, — сказал он как-то виновато.
— И ты мне веришь? — вдруг спросила девушка. Дима уставился на нее. — Веришь, что я действительно могу предчувствовать беду? У тебя не возникает желания отправить меня к психиатру?
— С чего бы? — удивился парень. — Я даже больше скажу: если ты когда-нибудь почувствуешь мою беду, я тебе поверю, каким бы бредом мне на тот миг это не показалось. Я только прошу тебя, не уходи! Не покидай меня! Останься со мной. Я, правда, не подарок. У меня куча недостатков, и даже собственные тараканы имеются. Но, Ромашка, в одном я уверен полностью: без тебя — меня нет! Ты мне веришь?
Она смотрела на него, а в голове было пусто. Пусто… и легко. Не было больше тяжелых, словно танки, мыслей. Не осталось там места ни для сомнений, ни для скованности. Всё, что угнетало столько времени, исчезло — будто прошлогодняя листва облетела с деревьев. Всё то, о чём она так долго и мучительно думала, выжидая момент, теперь не имело значения.
— Я тоже далека от идеала. И у меня всегда на первом месте была работа. Да и тараканы тоже есть, — улыбнувшись, сказала она и погладила его по голове. — Тебя это не пугает?
Он замотал головой.
— Уверен, они подружатся, — усмехнулся Дима. Ромала моргнула непонимающе. — Ну, эти — стасики, твои и мои. Они сживутся и…
Но договорить не успел. Она вдруг наклонилась и поцеловала его прямо в губы. От неожиданности парень едва усидел на месте. В голове мгновенно вспыхну пожар, и кровь быстрее побежала по жилам. Мозг еще не до конца обработал новую информацию, а руки уже притянули тонкое тело. Поцелуи утягивали куда-то на дно, и мысль, которая пищала о том, что ванна остынет, с каждым новым вдохом звучала всё тише. Шелк кожи сводил с ума, и хотелось прикасаться еще и еще. И тут тонкие пальчики скользнули под его футболку, и от этого прикосновения, казалось, мир перевернулся. Дыхание в ту же секунду перехватило. Парень сдернул ее с себя.
— Ромал, я… мне в душ нужно… от меня… воняет… — в перерывах между поцелуями проговорил он.
Но она от себя не отпустила, вцепившись в плечи остренькими ноготками.