– От…в’ли, – невнятно пробормотал Ланг, а затем снова зашёлся в приступе рвоты. Естественно, на пол. Естественно, в полном пьяном пренебрежении ко всем возможным нормам приличий.

– Энтони, завязывай с этим. Ваши с Дюссо попойки однажды закончатся очень плачевно, – тихо и зло произнес Фюрст.

– О-о-о, – раздался то ли стон, то ли отрыжка. И голова Ланга откинулась обратно на кровать, принимая одну горизонтальную прямую вместе с остальным телом. – Дс’со н’причем. Вч’ра я был со-о-оло.

Послышался хриплый смех, а потом Ланг подтянул руку к лицу и прямо предплечьем вытер перепачканный в блевотине рот. Рене передёрнуло. И, наверное, именно это движение смог уловить расфокусированный взгляд главы отделения, потому что вопреки не слушавшимся мышцам Ланг повернул голову и уставился на замершую в проёме фигурку.

–Alan, ich glaub, ich fahr" mir grad "nen Film, – настороженно пробормотал он, а потом не удержался и снова срыгнул, перепачкав собственный свитер.

–Meine Ģüte!– простонал анестезиолог, а затем потянулся за салфетками. —Lang, du hast ja keine Halluzinationen. Wie kommst du darauf?

–Warum dann steht Rocher da?27

– Рош… Что?! – Фюрст резко обернулся и едва не выронил из рук нераскрытую упаковку с катетером. – Рене, что ты здесь делаешь? Почему не…

Вероятно, в её взгляде было что-то ужасное. Нечто такое, отчего Алан Фюрст немедленно замолчал. Он нервно сглотнул, отвернулся и принялся перебирать пальцами трубки капельницы, словно чувствовал вину за этот цирк. Рене дёрнула краешком губ. О, доктор Фюрст. Как же она его понимала! Но, право слово, милый доктор, не вы спаивали Ланга. Не вы таскали его всю ночь по дрянным барам и вливали дорогущие помои, исторгнутые остатки которых отвратительно воняли прямо под кроватью. Но, похоже, именно вас следует благодарить за то, что Энтони Ланг ещё жив. Удивительное человеколюбие… Рене вздохнула и посмотрела на свалившееся в отключке тело. Омерзительно.

– Доктор Роше? – напомнил о себе глава анестезиологии, и она перевела на него взгляд. Поджав губы, Рене резко нажала на кнопку вызова уборщицы и потянулась за одноразовыми перчатками.

– Идите, доктор Фюрст. Воспользуйтесь тем, что вам не придётся сидеть с этим пациентом перед ночным дежурством, и отдохните. Кто знает, как пройдут сутки, – проговорила она, пока резкими, почти рваными движениями натягивала вредный нитрил. – Я здесь справлюсь.

– Ты не обязана, Рене, – начал было Алан, но она уже достала новую упаковку с катетером, а потом со всей силы задвинула ящик железного шкафа. От грохота Ланг очнулся и что-то невнятно пробормотал.

– Как и вы. Но в отличие от вас и благодаря главе моего отделения у меня сегодня нет никаких иных обязанностей, кроме кучки студентов.

– Почему? – недоумённо спросил Фюрст, но Рене не ответила.

Резко, но негрубо она схватила чистую от чернил татуировки, а потому бледную кисть безвольного Ланга и зубами вскрыла упаковку со стерильной салфеткой. Задрав рукав черного свитера, она протёрла место инъекции. От одежды едва ощутимо, хотя и заметно тянуло травкой, отчего Рене поморщилась.

– Что случилось?

– Ничего. Просто доктор Ланг отстранил меня от операций, – спокойно ответила она, пока примерялась к одной из вен, что это оказалось несложно. Кожа под пальцами была настолько тонкой и бледной, что сквозь неё просвечивали мельчайшие сосуды. Быстро спустив с системы воздух, Рене настроила скорость вливания и снова повернулась к лежавшему почти без сознания мужчине. Тот дышал поверхностно и часто.

– Отстранил? – Кажется, Фюрст был удивлён, на что Рене лишь криво улыбнулась.

– Кто-нибудь проверял доктора Ланга на анемии? – спросила она вместо ответа не в силах оторвать взгляд от синюшного лица, где признаками жесточайшего обезвоживания чернели носогубные складки и шелушились губы. – Как он питается?

– Тебе не понравится ответ, – негромко заметил Фюрст и подошёл ближе.