–
Чорнота берет одного на мушку.
– Целься!
Дюжина стволов упирается матросам в грудь.
– Подонки! Развели тут контрреволюцию! Как с бандитами воевать, так вас нету, спекулянты проклятые. Клади оружие, а то перебьем, как собак!
Один из них врезается прямо в наш строй…
–
…но получает от Оробко прикладом по макушке и кубарем падает на землю. Уразумев, что шутки плохи, матросы сдают оружие и берутся за мешки. Мы с Чорнотой довольно разглядываем два маузера и пять новеньких наганов. В Холодном Яру пригодятся…
От киевского поезда к нам подошел парень в одежде полугородской, полудеревенской.
– Ловко управляетесь, товарищи. С этой сволочью – просто беда! На той неделе двоих чекистов шлепнули на киевском вокзале. По-ихнему, раз в Петрограде матросы советскую власть установили, то им теперь сам черт не брат. У вас в городе ЧК нету, так что ли?
– Нет. Приходится самим.
– Вот бы каждый за дело так брался! А то налезло в милицию до черта контрреволюционеров. Вы, товарищ начальник, партийный?
Чорнота смерил его взглядом.
– Коммунист. Вам-то что?
Незнакомец посмотрел на меня.
– Понимаете, мне надо кое про что с вами потолковать. Этот товарищ тоже член партии?
– Наш комсомольский организатор. А в чем дело?
В ответ тот молча протянул нам удостоверение. Секретный уполномоченный киевской губЧК по борьбе с бандитизмом, едет в командировку в чигиринскую уездЧК.
– Вот… Мне поручили выяснить, как обстоит дело с бандитами в районе Холодного Яра. А вы наверняка знаете местность и обстановку. Как сподручнее добраться? Кружным путем, поездом до Александровки и оттуда в уездный центр, или прямо через Холодный Яр – заодно и разузнать в селах, что нужно? Может, вы мне представите какие-нибудь сведения?
– Не сомневайтесь, мы знаем куда больше чигиринской ЧК. У них информация дрянь.