— Но как это возможно?

— Это был очень бедный человек, еще беднее меня. Его дом забрали за долги, его детей угнали в рабство, а жена умерла с горя. Что же оставалось делать этому человеку?

— Да, ты прав, — растроганно пробормотал Икрам. — Но это все равно неправильно — воровать.

— Именно это я ему и сказал, слово в слово. И посоветовал, как сделаться уважаемым человеком.

— Ты шутишь, ходжа! — не поверил ему Икрам. — Разве может нищий человек сделаться баем?

— Ты путаешь уважение и страх, Икрам, — покачал головой ходжа. — Разве ты испытываешь уважение к тем, кто обирает тебя?

— Но что же ты ему посоветовал в таком случае?

— Я посоветовал ему не падать духом и взяться за ум, к примеру, врачевать богатеев.

— Разве он хаким? — удивился Икрам.

— Нет, он такой же дехканин, как и ты.

— Но как же он тогда мог лечить людей?

— Э-э, — только и махнул рукой Насреддин. — У богатых много странных болезней, и один Аллах знает, как справится с ними. Может, даже и он не знает. Но лечение, как я убедился, помогает тем, кто верит в него, и не помогает вовсе разочаровавшимся. Так что, как говорится, на все воля всевышнего и еще немного хитрости! — назидательно воздел палец ходжа.

Икрам расхохотался, схватившись за живот, а насмеявшись вдоволь, спросил:

— И как ему живется теперь?

— Я слышал, он сильно преуспел на этом поприще. Но не зазнался, нет, и не оставляет своей милостью бедняков.

— Это правильно, — кивнул Икрам. — Это хорошо. Но ходжа, я так и не понял, рассказы про тебя все-таки правда или ложь?

— Правда, — ответил ему ходжа и, прищурившись, добавил: — кроме того, что есть откровенное вранье.

Ишак внезапно замер, качнув головой. Дальше узкая улочка обрывалась крутыми, хорошо утоптанными земляными ступеньками. Срезы ступенек удерживали доски, подпертые по краям деревянными колышками. За ступеньками улица несколько расширялась.

Ходжа спешился — ишаку здесь и без всадника трудно спуститься, — и повел его в поводу.

— Да, Икрам, у меня к тебе одна просьба, — обернулся Насреддин к своему спутнику.