Вскоре пришёл посыльный от государыни и меня вместе с Зотовым и Голицыным попросили быть к ней. Оставив Капитана следить за молодежью, царь вместе с Майором и Учителем пошёл по переходам в покои государыни.

Посыльным был Абрам Лопухин, молодой невысокий парень лет двадцати. Вел он себя немного странно, неуверенно, как бы играя роль. Казалось, перед тем, как что-либо сделать, он переспрашивает сам себя. Сами движения стольника, напротив, были чересчур резкими, как будто подталкиваемые внутренними пружинами. Его глаза сверкали странным блеском, и он постоянно оглядывался на Зотова, пытаясь что-то сказать ему. Однако, кроме меня никто не обратил на это существенного внимания. Я тоже не стал встревать и беспокоить царя перехватом управления, позволив Петру самому идти к матушке.

У царицы в небольшой комнате сидели пара ближних боярынь и сестрица Наталья. Царевна откровенно скучала, теребя в руках шелковый платочек. Увидев нас, она оживилась. Платочек был отложен в сторону, а красивое детское личико осветила мягкая улыбка.

После дежурных приветствий между взрослыми пошёл плавный разговор о вчерашнем событии и результатах расследования. Царь, севший на лавку к сестре, взял руку царевны и стал всматриваться в её лицо, пытаясь рассмотреть в знакомых чертах чужую личность. Я чувствовал насколько он не уверен, не твёрд в своих желаниях. Но добрый взор родных глаз помог ему принять свершившееся с царевной перерождение и "признать" её той же сестрой, с которой он привык играть в детстве.

Меж тем разговор царицы с ближними людьми перекинулся на тему государева класса. Государыня не сразу, но всё-таки согласилась призвать во дворец на лето ещё отроков в "потешные". Она выделила дополнительные деньги на обстановку школьными принадлежностями Никитой Зотовым новых палат в театральной хоромине. Занятие класса начинались с нового года, и поэтому до сентября надо было ещё утрясти с патриархом, кто из церковников будет "ответственным куратором" лицея.

Тут же, под шум летней грозы за окнами, я испросил позволение у матушки на жизнь по будням во дворце для Фёдора Апраксина. Разрешения на занятие им одного из теремов получено не было, но мне позволили, коли я так возжелал, забрать его к себе "наверх" и выделить новому постельничему помещение рядом с царскими покоями. Такой вариант меня устраивал даже больше. Сразу закрепил успех, велев позвать сюда Капитана, чтобы он освоился в статусе ближнего ко мне человека. Однако, не успел он войти, как какая-то бабка с поклоном сообщила, что готов "полдник". Царица, подтверждая своё прозападное воспитание, милостиво разрешила разделить трапезу с ней всем присутствующим, и мы перешли в столовую комнату.

После небольшого перекуса ягодами, да киселём с пирогами Пётр потащил наше общее тело на крыльцо смотреть на грозу. Особенно нравилось ему смотреть, как молния бьёт в железный шест, что поставили рядом с дворцом, на самой высокой точке холма. Вместе с царём туда направилась и сестрица с мамками, которые, конечно, не стали выходить в переход, а со страхом и оханьем жались на выходе. Стоя на террасе и держа за руку царевну, Пётр вполголоса вспоминал с ней о прежних играх и шалостях. Наташа-Лида бойко отвечала государю, и тот окончательно успокоился, поняв, что сестра вовсе не исчезла в личности вселенки. Его умиротворение подействовало на меня с большей силой, и я опять уснул. Теперь уже без сновидений.

Очнулся уже после вечерни и ужина. В комнате, которую выделяли Капитану на одном этаже с моей спальней. С ним в сени должен был вселиться и его слуга. Собственно к реальности я вернулся от вопроса Петра, кто такой денщик у Апраксина. Пришлось объяснить и забрать управление себе — устал с непривычки ребенок подражать моей "игре в государя".

— Великий государь, — обратился ко мне Апраксин, — не сочти за дерзость, дозволь мыльней твоей пользоваться?

Я кивнул, улыбаясь. Видно, Капитан понял, что теперь перед ним не только царь, но и вселенец, и вполголоса спросил:

— Зарядку и обливания, Пётр Алексеевич, я слышал, ты по утрам совершаешь, а вот серьезное единоборство восточное изучить желания нет?

— Какое? Карате, кун-фу, айкидо? — быстро и также тихо спросил я.

— Нет, таэквон-до.

— А как залегендируем, откуда ты это знаешь?

— А это и не надо. Просто будет особая зарядка. На спарринг сразу не надейся. Кстати, с тобой кто тут из спальников ещё живёт?

— Пока нет, но можно опять взять наверх, например Андрея Матвеева и Артемона Головина.

— Артемон? Это не тот, который потом будет Автоном?

— Вроде тот, больше не кому.

— А ты к упражнениям их привлекаешь?

— Нет пока.